Я восемь раз обновила страницу, пока в почтовом ящике не появился ответ. Зардевшись от волнения, я открыла письмо.
«Как насчет чашечки горячего кофе?» — написал он.
Кофе! Я закатила глаза под лоб, на что ушли все калории от съеденных тайком виноградин. Кофе! Можно подумать, я в седьмом классе!
«Выпить горячительного не помешает», — ответила я.
Ты еще школьницей была «с перчинкой», — написал он. Слово «школьница» меня неприятно царапнуло, но он согласился, это главное.
В назначенный день я явилась на работу в просторном кожаном платье-футболке и туфлях с открытым носком, полагая, что в середине лета девушка «с перчинкой» должна выглядеть именно так.
— Дивно выглядишь, — бросила Лоло, разминувшись со мной в коридоре. — Вколола ботокс?
— Ты льстишь мне, как никогда, — вернула я комплимент, и Лоло, как и ожидалось, захихикала. На этом обмен любезностями я полагала закрытым, однако Лоло помедлила и отозвала меня в сторонку. — Твоя «Порноместь» выше всяческих похвал. Превосходная статья.
Я всеми силами отстаивала этот материал — шесть страниц о девушках, которым совершенно безнаказанно «отомстили» их бывшие, пользуясь разрывом между современными технологиями и юридическими нормами, закрепленными в законах о гражданских правах и неприкосновенности личной жизни.
— Спасибо, Лоло, — просияла я.
— Для тебя нет ничего невозможного, — продолжала она. — Мне кажется, что статья произведет больший резонанс сама-знаешь-где.
Она вздернула брови еще выше, хотя выше было просто некуда.
— Это злободневный материал. Я бы не стала его задерживать, — осмелилась поднажать я.
— А мы и не станем. — Лоло раздвинула накрашенные губы в улыбке, обнажив ряд пожелтевших от кофе зубов.
— Потрясающая новость, — в тон ей отозвалась я.
— Ну, чао. — И Лоло помахала мне пальцами с темно-красными ногтями.
Похоже на доброе предзнаменование.
В насыщенном винными парами сумраке бара, как мираж, вырисовывалась монументальная спина мистера Ларсона. Я направилась к нему, петляя между банкирами с обручальными кольцами в карманах и их спутницами в узких юбках, отхваченных на распродаже. «Будь собой. Будь собой. Будь собой», — цокали мои каблуки.
Я легонько похлопала его по плечу. Он был без галстука или уже снял его, и расстегнутый воротничок обнажал шею. Это шокировало меня не меньше, чем в тот день, когда я впервые увидела его в джинсах, и напомнило, сколько всего я не знала о нем.
— Извините, — произнесла я, виновато улыбаясь краешком рта. — На работе засиделась, — прибавила я, устало сдув упавший на глаза локон. «Я так забегалась, но