— Да, давно очень! В детстве я приезжала вместе с мамой, — осторожно ответила Ирочка.
— Вы пока окно откройте, а то мы задохнемся, у этого клея еще тот запах!
— Угу! И кондишэн еще включу! — ответила девушка.
— Так! — Стас снял с плиты клей. — Держите вазу вот так, покрепче, а я буду намазывать этой ужасной гадостью, — их руки соприкоснулись, и юноша слегка задержал в своих теплые Ирочкины ладошки.
— Что здесь происходит? Что за вонь? Чем вы тут занимаетесь? — в дверях стоял Сажин, подозрительно оглядывая кухню.
Ирочка тут же отпрянула от Стаса и густо покраснела.
— У вас ваза разбилась! Александр Степанович! — как можно спокойнее сказал Стас. — Я ее склеиваю.
— У нас ваза разбилась! А вы здесь по какому поводу?
— Именно по этому!
— Вы что работаете склеивальщиком ваз? — едва справляясь с гневом, ответил Сажин. — Или утешителем молоденьких девушек?
— По-моему вы не о том говорите! — сказал Стас. — Ваша племянница — свободный человек! Она имеет право на личную жизнь! — Стас посмотрел на забившуюся в уголок дивана девушку и поразился ее неестественной бледности.
— Отправляйтесь-ка восвояси, молодой человек и займитесь наукой! А мне предоставьте право самому решать свои личные вопросы! — и Сажин открыл дверь.
Громову ничего не оставалось делать, как выйти за дверь. Но он медлил, не уходя с лестничной площадки.
— Что ты себе позволяешь? — услышал он яростный голос Сажина.
Стас представил маленькую съеженную девушку, и ему стало страшно. «Она же полностью в руках этого неуправляемого человека. Надо будет завтра же с ней поговорить!» — подумал он.
— Что у тебя с ним было? Признавайся! — бушевал профессор.
— Ничего! Ровным счетом ничего! — слышал Стас слабый Ирочкин голосок. — Да не сжимай ты мне руку! Больно же!
— Ах, ей больно! — доктор потерял самообладание. — А мне, думаешь, не больно смотреть, как ты кокетничаешь со всеми подряд?
— Но это неправда! Он действительно пришел склеить вазу!
— Будь проклята эта ваза! — Сажин схватил сфинкса и швырнул его об стену, и он, разлетевшись на куски, засверкал сотнями хрустальных брызг.
— Саша! Что с тобой? — заплакала Катя. — Ты же просто голову потерял от ревности. Я, я… ничего предосудительного не сделала.
— Да, тогда почему же ты покраснела? — говорил уже немного успокоившийся Сажин.
— Я? Ничего я не покраснела! — ответила смутившаяся Катюша.
— Но я же видел! Видел, как ты покраснела! — сказал Сажин, привлекая Катюшу к себе и обнимая ее за плечи.
— Саш! Но не сейчас же! — возмутилась Катя.
— Сейчас! Именно сейчас! — говорил доктор, страстно целуя ее тугую грудь.