укрепилась в его жизни, и он не мог представить себя без нее.
Даже если это займет весь остаток его жизни, он собирался сделать все возможное
для нее и молить прощения за свои небрежные слова. Нам нечего обсуждать.
25 Глава
Саймон был на грани потери разума, когда медсестра открыла дверь и сделала жест
следовать за ней. Мэтт тоже поднялся, но медсестра улыбнулась ему.
– Мне жаль, но может зайти только один человек.
Мэтт принял вид готовящегося к спору человека, и Саймон на минуту испугался.
Технически, у Мэтта было больше прав быть рядом с Тони. Он был ее братом, а кем
был он? В общем то никем. Но он был отцом ребенка, а это что-то да значило.
Он посмотрел на Мэтта, но тот только кивнул, усаживаясь обратно на стул.
- Спасибо, друг, – тихо поблагодарил Саймон.
Он проследовал за медсестрой, назад в комнату осмотра. Потрясение настигло его, когда он увидел количество проводов и бондажей, опутывавших его любимую. Ее
голова была в бинтах, на руке все еще была щепа от лестницы, так медик
стабилизировал перелом.
С ее лица удалили кислородную маску, что принесло ему облегчение. Ее травма головы
не должна быть серьезной. Когда он вошел, она моргнула, и расфокусированным
взглядом пробежалась по комнате не останавливая взгляд ни на чем. Ее губы
размыкались и смыкались, как будто она пыталась что-то сказать.
Он помчался в ее сторону и прикоснулся пальцами к ее щеке.
– Тони, любимая. Это Саймон.
Ее карие глаза сосредоточились на нем за секунду до того, как волна невыносимой
боли затопила их глубины. Она отвела взгляд, слезы затопили ее глаза.
Он начал спрашивать, не страдала ли она от боли. Но он знал, мучение, которое он
видел в ее взгляде, не имело ничего общего с физической болью. Он хотел излить
свою душу, вымаливать ее прощение, но медсестра была очень категорична в своих
инструкциях не утомлять и не расстраивать ее.
Вместо этого он обхватил ее здоровую руку и надеялся, что его прикосновение будет
красноречивее всех слов.
Тони отворачивалась от Саймона, боль, которую она чувствовала в его присутствии, была намного больше той, которую причиняло ей ее тело. Она чувствовала его
пожатие, и утешительная теплота наполнила ее руку. Она боялась. Боялась ужасно. Но
он конечно должен был быть здесь, ведь она была беременна его ребенком, в конце
концов. Она закрыла глаза, молясь, чтобы ребенок, наконец, пошевелился внутри нее, она нуждалась в подтверждении жизни внутри нее. Акушер осмотрел ее несколько
минут назад. Проверил расширение матки и послушал сердцебиение ребенка. К ее
облегчению сердцебиение было сильное и ровное. Но все-таки ей требовалось еще