- Пока ты спал, я работал.
Он закусил грамусом и спросил?
-Ты что-то знаешь о работе?
- Много, - уже начиная злиться, ответил я. Оглядевшись, увидел: обедали только мы, остальные превратились в зрителей.
- От всякой работы есть прибыль, - начал я вдохновенно, глядя на притихших слушателей. - Все вещи - в труде. И ничего не начало быть, что начало быть без труда.
Зал, офигивая, завис.
- Без труда не вынешь рыбку из пруда, - продолжал перечислять я то, что помнил. - Есть умственный труд, есть физический, есть ратный.
Дядька скривился, как будто съел кислющий лимон, и сказал:
- Хорошо, хорошо, хватит. Вижу, мать тоже тебя чему-то научила. Сколько заработал-то? - спросил небрежно он, поднося бокал с вином ко рту.
- 24 золотых короны, - скромно потупившись, ответил я. И это была чистейшая правда. Остальные богатства - это трофеи и отступные Хряка.
- Надо же, - удивился он. - И на чем заработал?
Посмотрев, как он жадно пьет вино, заливая сушняк, сказал:
- Коней наших продал, - и принялся вплотную за филе.
Дядька поперхнулся и выплюнул вино себе на штаны.
- Зачем? - вытаращился он на меня.
Я вытер рот салфеткой, подал ему другую, чтобы он мог вытереть себе штаны, потом ответил:
- Они нам не нужны.
Овор задумался на риску и покладисто согласился.
- Положим и так. До Азанара можно добраться и с торговым караваном. Но как ты умудрился так дорого их продать?
Я смотрел на зрителей, зрители - на меня в немом оторопении. Такого представления в местном театре еще не было.
- Я знаю, - посмотрев мне в глаза, все также тихо проговорила девушка.
Все с интересом теперь смотрели на нее. И я тоже.
- Мы приехали утром, рано. Я заходила последней и видела, как он - теперь все смотрели на меня, - схватил мужчину за бороду. А потом, сказал, что отрежет ему голову. А еще потом он забрал деньги у того мужчины.
Ну что сказать, бенефис удался. Я был выбран на роль главного злодея.
Народ так вжился в представление, что я, затравлено озираясь, опасался суда Линча. Дядька перешел к перепелке. А я, махнув на все рукой, налил себе вина. Залпом выдул пол бокала. Вино было легкое, ароматное и на мой неискушенный вкус очень хорошее.
Зрители слушали и наблюдали в прострации. Тишину, установившуюся в зале, нарушила матрона с задних рядов. Дама, очень похожая на Раневскую, поднялась, ткнула сложенным веером в сторону Овора и с драматизмом произнесла:
- У такого ДЯДИ. - Выделила она это слово, - племянник может РАБОТАТЬ только ДУШЕГУБОМ. И с гордо поднятой головой удалилась.
Посмотрев ей вслед, я подумал, что она, сама того не зная, попала в точку.