Я успел.
Лестница находилась именно там, где значилась на плане крыши. Я скатился по ней вниз, едва не сорвавшись, до уровня второго этажа. Там лестница кончалась, но я повис на последней ступени, пробормотал дежурные проклятия и разжал пальцы.
Приземлился я удачно, только слегка отбил ступни, но умудрился ничего себе не сломать. И на том спасибо!
Сверху загрохотали выстрелы, но Семенов не мог толком прицелиться – лестница мешала. Кто-то из его людей уже лез вниз, но было поздно. Я быстро смешался с толпой, стараясь находиться с краю, чтобы не раздавили ненароком. Отыскать меня в этом людском водовороте вряд ли у кого-то бы получилось.
Несмотря на все усилия, от края меня все же оттеснили – сопротивляться толпе невозможно, нужно поддаться ей, слиться в единое целое, тогда даже при панике, когда все бегут, не разбирая направления, есть шанс уцелеть.
Сверху, там, откуда я только что спустился, перестрелка не прекращалась. Кажется, на помощь убитым мной стрелкам пришла подмога. Или так и было задумано? Увести Семенова на крышу, а там задержать. Но чем он так мог помешать нападавшим, я не понимал…
Зато пулеметы на «страусах» замолкли. Что происходило в той стороне, я не видел, но толпа всегда вела себя адекватно окружающей обстановке. И тот факт, что никто больше не вопил от страха и общее течение несло меня в нужном направлении, позволял сделать вывод, что ситуация стабилизировалась. Только вот в чью пользу?
И тут по толпе понеслось:
–..Убили!.. Да вы что?.. Всех?.. Одним залпом!.. Механизмы, а в них люди!.. А император что?.. Не видно!.. Лучше убраться от греха, затопчут…
Последний оказался прав. Внезапная очередь вновь подхлестнула многотысячную толпу, а я как раз оказался в самой ее гуще. Меня сжали так, что захрустели ребра. Но я устоял на ногах. Толпа понесла меня вперед и в сторону от выстрелов, туда, где спокойнее.
Я наступил на чье-то тело, едва не упав и лишь чудом сохранив равновесие. Где-то совсем рядом тонко закричал ребенок. Я дернулся в ту сторону, сумев продраться между людьми, и в последний миг подхватил на руки девочку лет шести, которую чуть не затоптали насмерть. Как я сам при этом удержался на ногах – не понимаю.
Девочка даже не плакала – она лишь широко распахнула голубые глаза, в которых не было ничего, кроме страха. Рукав ее платья был оторван, но девочка цепко держала в левой руке тряпичную куклу.
– Ничего не болит? – На одной руке я нес девочку, а второй отпихивал толстого мужика, навалившегося на нас слева.
Мужик хрипел, но все давил и давил. Деваться ему было некуда, но и я не хотел, чтобы эта туша сбила меня с ног, поэтому резко ударил его в лицо. Мужчина пошатнулся, его уронили, он все не мог подняться, но нас уже унесло дальше, и что с ним сталось, я так и не узнал.