Горы вырастали по мере нашего приближения, поражая воображение своим масштабом и небывалым, запредельным величием. Словно сам дьявол создавал этот пейзаж, наполняя его одновременно и ужасом, и красотой.
Теперь я уже сомневался, не зря ли полетел сюда. Горы пронзали облака, и не было здесь прохода на ту сторону. Сплошная каменная стена до небес. А выше я взлететь не мог.
Куда лететь дальше, я не представлял. Попробовал было рискнуть и все же взять чуть выше, чтобы подняться над облаками, но внезапно стало так холодно, что пришлось вновь снизиться. Может быть, боевой костюм и выдержал бы, но спасенный мною человек точно бы сорвался.
Радовало только, что стрекозы отстали окончательно.
Я опустился почти до земли и летел медленно, размышляя о том, куда направиться дальше.
По моему плечу деликатно постучали, и знакомый голос произнес, громко и отчетливо выкрикивая каждое слово, чтобы заглушить ветер:
– Держите левее, Бреннер! Там есть одно местечко, где можно укрыться…
Я чуть было не свалился с химмельштока и резко обернулся.
Теперь-то я смог хорошо рассмотреть лицо спасенного человека. За моей спиной, цепко держась за броню костюма, сидел Костас. Или тот, кто теперь управлял его телом. Тварь. Подселенец. Маниак. Убийца. Наследник престола.
Отчего я его не пристрелил сразу, сам не пойму. Очень хотелось. Я даже инстинктивно дернулся за оружием, но остановился. Мне пришла в голову неожиданная мысль: если местные обитатели всеми силами пытались убить Костаса, то он автоматически превратился в моего временного союзника и, значит, убить его я всегда успею, а сейчас нужно выяснить, как мне выбраться домой. Уж если он этого не знает, то не знает никто.
Заметил ли Костас мои колебания? Сидел он спокойно, резких движений не делал, никак меня не провоцировал. Просто ждал, пока я сам все осознаю и приму решение.
То, что я привычно называл горами, на самом деле являлось чем-то несравненно большим. Ни в русском, ни в дойче не было слова, которое бы смогло описать все величие этого восхитительного царства камня.
Громада, за которой не было видно неба, подсвечивалась фосфоресцирующим мхом и простиралась во все стороны. Мы долго летели вдоль каменной стены, химмельшток послушно нес нас в указанном мной направлении, и где-то через пару часов, когда я устал настолько, что едва не валился вниз, мы достигли нужной точки.
– Пещера, – сказал Костас. – Там отдохнем.
Сначала я и не увидел вход. Стена камня казалась монолитной, но Костас говорил настолько уверенно, что я все же подлетел ближе, так осторожно, как только мог, стараясь не врезаться в скалы. И только приблизившись вплотную к скале, я заметил, что в одном месте поверхность камня чуть темнее, чем по соседству. Мох и мелкие растения, частично покрывавшие валуны, мешали рассмотреть идеально ровное круглое отверстие, ведущее куда-то вглубь горы, в совершенную тьму.