Некоторое время ворочаюсь, пытаясь поудобнее устроиться и отрешиться от храпа жены. И произношу в очередной раз, свою вечернюю молитву, мысленно, про себя; «Боже, если ты есть. Дай мне шанс. Один единственный. Дай возможность вернуться назад и исправить, те ошибки, которые я совершил. Назад. В юность». Повторяю, даже зная, что это никогда не произойдет, но где-то в глубине души надеясь, что буду услышан.
Понемногу сон приходит ко мне, и я засыпаю…
… Просыпаюсь. Некоторое время лежу, не открывая глаз и прислушиваясь к себе. Странно. Ничего не болит, нет даже позывов к обычному утреннему кашлю, который будит меня каждое утро, заставляя вскакивать и бежать в ванную, чтобы откашлявшись и освободив горло от скопившейся за ночь гадости, окончательно проснуться. Нет тянущих болей справа, внизу живота, из-за больной почки. Нащупываю под одеялом свой живот, и слегка подогнув колени, проминаю его, боясь ощутить боль. Даже удивительно. Видимо сегодня очень счастливый день, к тому же суббота, и у меня ничего не болит.
Улыбнувшись, про себя, поворачиваюсь на левый бок и подоткнув, поудобнее подушку, пытаюсь раствориться в неге сна. Протягиваю, правую руку вперед, проверить, спит ли жена. Рука проваливается вниз, и я, не удержавшись, лечу вслед за рукой, падая с дивана.
В изумлении, открываю глаза, и услышав детский смех оглядываюсь вокруг себя.
В это время слышится голос матери:
— Что там случилось?
— Сашка с кровати упал! — сквозь смех, раздается голос сестры.
— Не убился? — с тревогой вопрошает мать, и я слышу торопливые шаги.
Я сижу на полу, запутавшись в скомканной простыне, которую утянул с собою и с ошалелым видом оглядываюсь вокруг себя. В комнате появляется мама, а следом за ней, крадучись выглядывает из-за притолоки, веселое лицо сестры.
— Что с тобой? — слышу такой родной и давно потерянный голос. С удивлением поворачиваю голову и вглядываюсь, в такое родное, лицо матери. Увидев мой ошалелый взгляд, сестра оглушительно хохочет. Мать поворачивается к ней и строго взглянув произносит:
— Ничего смешного не вижу! Брат чуть не разбился, а ей смешно! И вообще марш одеваться, нечего бегать по дому в ночнушке.
Сестра, стараясь принять серьезный вид и почти сдерживая прорывающиеся звуки смеха, уходит. Мама вновь поворачивается ко мне. Я очумленно разглядываю ее, не в силах произнести ни единого слова.
— Александр, что случилось?
— Мама. — Пробую слово на вкус, боже как давно я не произносил его. — Мамочка. Как хорошо, что ты у меня есть.
С глупой улыбкой я выпутываюсь из простыни и встав на ноги обнимаю, наверное единственно любимого мной человека, за всю прожитую жизнь.