Неделями я совершенствовала взгляд Викторины перед зеркалом и теперь посмотрела им на ширму. Он был таким же бесстыдным и несказанно дерзким. Мой тон изменился, и теперь я говорила более резко.
— Месье Мане нравилось смотреть на меня и рисовать меня обнаженной. Он называл меня своей музой. Но Салон отказался признать его шедевр — пока не стало слишком поздно и Мане уже лежал в могиле. Я наблюдала, как растет слава моего портрета. Картины Мане стоят дороже бриллиантов.
Я расхохоталась демоническим смехом.
— Представляете? Когда я умерла, мое тело осталось гнить на улице Пигаль, в то время как люди выстраивались в очередь, чтобы посмотреть на мое изображение в музее. Но как бы они мной ни любовались, я всегда оставалась хозяйкой своих мыслей.
Через минуту огни погасли, и музыка затихла. Публика молчала по ту сторону ширмы. Потом их увели в третью галерею, и дверь закрылась. Зажгли свет. Я встала с кровати, взяла зеркало и одежду и стала готовиться к следующему представлению.
— Ты знаешь, как меня удивить, — сказал Бен, криво усмехнувшись.
Грег посмотрел на Бена, пытаясь скрыть свое удовольствие.
— Я рада, что мое выступление не вызвало такую же реакцию, как вчера в церкви Святого Марка, — призналась я.
— Здесь ты среди друзей, — сказал Бен со смехом. — А теперь не хочешь ли ты поужинать?
В моем мозгу еще сидела мысль о предстоящем разговоре с Эйданом. Я раздумывала над тем, не обижу ли Бена отказом.
— Знаешь, — бросила я пробный камень, — у меня совсем нет сил. Ты не возражаешь, если я не поеду?
К моему облегчению, Бен отреагировал спокойно.
— Конечно нет, — заверил он меня. — Главное, чтобы ты отдыхала после ежедневных представлений, а завтра — день особый. После «чая для друзей» мы отправимся в длительную поездку, так что я советовал бы тебе как следует выспаться.
У меня сложилось впечатление, что он не собирается рассказывать о том, куда мы поедем. Мне было известно лишь то, что последнее мое представление — «ужин на двоих» с «Юдифью» Климта — должно состояться за пределами Нью-Йорка.
На самом деле, отказываясь от ужина, я говорила чистую правду. Изображая Викторину, я совершенно вымоталась. К тому же я еще не пришла в себя после вчерашнего представления. По крайней мере, последнее мое выступление имело успех у публики. «Интимный дневник» пролистали от начала и до конца, и Бен потом спросил у меня, может ли он оставить «дневник» у себя. Я ответила, что он является неотъемлемой частью всего произведения. Этот вечер стал новым взлетом в моей карьере. Компания тонких ценителей искусства дала мне понять, что теперь я стала одной из них. Но мне еще нужно поговорить с Эйданом, и до этой беседы у меня не может быть стопроцентной уверенности в успехе. Эйдан уже ушел, оставив Каролин с Джо и Соней. Поэтому я вызвала такси и отправилась к нему.