СМИ всегда проявляли нездоровый интерес к моему «нетрадиционному воспитанию», а Эва бывает по-настоящему счастлива лишь когда излагает свои феминистические принципы — и критикует мое истолкование этих принципов в сторону бесконечного зарабатывания денег. В последние годы она перестала активно заниматься своей карьерой и теперь живо интересовалась всем, что делаю я. Ее внимание казалось мне беззастенчивым вторжением в мое личное пространство. У Эвы всегда находились какие-нибудь контраргументы. Мы играли друг с другом в кошки-мышки, по крайней мере, так продолжалось определенное время. Я не знала, как мы поладим с ней сейчас, но прекрасно понимала, что необходимо связаться с ней до того, как это сделает Линкольн: я не верила, что он будет спрашивать у меня на это разрешения. Моя жизнь напоминает длинную череду кризисных ситуаций и бесконечное их преодоление. Итак, оказавшись дома, я сразу позвонила Эве.
Как только я услышала ее голос, то поняла, что сделала ошибку.
— Эстер, что ты задумала на этот раз?
— Откуда ты об этом знаешь? Рассказ о проекте появится в газетах только завтра утром.
— Звонил душка Линкольн, — в голосе Эвы прозвучало самодовольство. — Он просил совета по поводу документального фильма.
Он, должно быть, говорил с ней до нашей встречи за обедом. Я пришла в ярость:
— Не трать силы напрасно, Эва! Я не буду в этом участвовать.
— Успокойся, дорогая. Я же не сказала, что согласилась. Я просто поинтересовалась, о чем этот фильм.
Я сосчитала до трех и спокойно ответила:
— Не волнуйся. Я думаю, журналисты и так будут ходить за нами по пятам на протяжении следующих двух месяцев. Мне жаль, если они причинят тебе беспокойство. Но я бы предпочла, чтобы ты отправляла их прямиком в галерею.
— Понимаю. И мне нельзя высказать свое мнение? — язвительно спросила она.
— Как хочешь, Эва.
— Я удивилась, узнав, что ты работаешь над этим проектом с Петрой, — как ни в чем не бывало продолжала Эва. — Ты всегда так любила… — она помедлила, подыскивая подходящее слово, — соревноваться.
Я ощутила спазм в желудке.
— Петра — дизайнер одежды, а я художница. Мы работаем в разных сферах.
— Я не говорю о профессиональном соперничестве, Эстер. Я имею в виду конкуренцию в личном плане.
Я не нашла что ответить. Наши разговоры с Эвой всегда заканчивались одинаково. Но я решила, что сегодня не позволю испортить себе настроение. Я не допущу, чтобы ее слова отравили предстоящий вечер.
Эва первой нарушила молчание:
— В любом случае, когда я снова увижу тебя? Кажется, прошло уже несколько месяцев с последней встречи.