Валить надо, а западло. Ей еще двадцати нет. Вряд ли старше, чем Механикова старшая. Той девятнадцать, кажется, должно исполниться. Только видел ее Механик десять лет назад. Совсем сопливой! В третий класс ходила, когда он сел. Тоже темненькая была, черноглазая… На него похожая. Тут Механика аж передернуло!
— Как зовут? — спросил он.
— Юля… — шмыгнула носом девушка.
Нет, не его, слава Богу! У него Лида была. Но все равно, зараза, немножко похожа.
— Лет сколько?
— Двадцать два.
— Ого! Пора бы умней быть! — проворчал Механик. — Замужем? Дети есть?
— Нет…
— Родители есть?
— Есть. Что вы все спрашиваете?! Пристали…
— Да вот думаю, может, отвезти тебя к отцу с матерью?! — саркастически произнес Механик. — Чтоб они тебя выпороли как следует, а мне за доставку пару кусков отстегнули…
— Далеко везти, — сказала Юля. — Я из Новосибирска.
— Ни хрена себе! — вздохнул Механик. — И какого лешего тебя в Москву понесло? Да еще к бандюгам…
— Сами-то вы кто, мент, что ли? — Эта сибирская девочка приободрилась и начала наглеть. Соображала, должно быть, что здесь, в чистом поле, он ее не пристрелит, а если въедут в деревню, то и подавно.
— Убийца, — сказал Механик. — Серийный. Хватаю девок на дороге, а потом режу. Для удовольствия…
И угрожающе ощерился…
— Правда? — Юля вновь почувствовала страх. И такое у нее стало личико, что Механик пожалел о своей шуточке. Вдруг представил себе, будто его Лидуська сидит вот так же в машине, рядом с вооруженным дядей, а он думает, как и где ее прикончить. Тошно стало. Он спрятал пистолет. Юля поглядела на него с удивлением.
— Вот что я тебе скажу, дура! — посерьезнев, произнес Механик. — Тут где-то поблизости электричка ходит. Довезу я тебя до ближайшей платформы — и катись в Москву. Лучше всего прямо на Ярославский вокзал. Садись на новосибирский поезд и вали к папе-маме. А еще лучше — в Домодедово, на самолет. Деньги есть?
— Вы это вправду? — В глазах вспыхнула недоверчивая надежда.
— Абсолютно. Деньги дать?
— Не знаю… — пробормотала Юля.
— Соображай быстрее, а то выкину как есть. Ты в Москве где жила?
— У Темы… О-ой! — Она закрыла лицо руками. — Чего ж будет-то?
Механик, вспомнив, что всадил этому Теме пулю в живот, угрюмо спел отрывок из своей любимой бронетанковой песни:
В углу заплачет мать-старушка,
Слезу рукой смахнет отец,
И дорогая-а-я не узна-ает,
Какой танкиста был конец!
— Ужас! — пролепетала Юля. — Вы ж его убили, да?!
— Шансы есть, — сказал Механик тоном лечащего врача. — Мне лично в это место два раза попадали. До сих пор живу. Только тебе, блин, дочка, надо не этого бояться. Об себе подумай. Привезут его в больницу и начнут справляться, при каких это обстоятельствах он получил огнестрельное ранение. И не на таджикско-афганской границе, и не на чеченско-дагестанской, а в родной, совсем мирной и безопасной Москве. И что он скажет?! А скажет он, что шли они с другом по двору, никого не трогали, и вдруг с третьего этажа прямо им на голову выпадает человек. После чего не долго думая начинает их шмалять неизвестно за что и почему. А затем нагло угоняет их любимую машину с особо ценным грузом тайваньских будильников, которые кукарекать умеют. И пойдут граждане менты, естественно, разбираться в дом номер двадцать девять. А тут бабушка Нюра из десятой квартиры со второго этажа вспомнит, что мальчик Тема, который пытался впарить ей будильник, был не один, а с симпатичной девочкой из канадско-российской фирмы. А потом наехали, понимаешь, странные ремонтники-газовики, которые, вместо того чтоб чинить газовую сеть, вышибли дверь в пятнадцатой квартире, вынудили мирных квартирантов открыть огонь на поражение. Отчего у бабульки аритмия началась и давление до 220 на 180 подскочило… После чего менты начинают выяснять, что за девушка была с Темой. И почти сразу же нащупают тебя. Прокурор возбуждает дело по статье 162 «Разбой», а ты идешь в качестве пособника, согласно 33-й статье Общей части УК-97, поскольку помогала преступникам предоставлением информации. Семь лет не хочешь?!