- Похожего на препарат Бартье?
- Есть основания думать, еще более сильного!
- Хотела бы сказать... - Райс потерла виски. - Почему-то меня тревожит девица, повезшая в джунгли миссионера. Приехала в город в тот день, когда в церковь принесли раненого. В церкви оказалась, когда потребовался врач, чтобы перевязать старика... Здесь бы и делу конец. Так нет - вдруг решает везти в сельву всю эту ораву. Зачем, я спрашиваю? Это подумать - сунулась в страшные лесные дебри, да еще за рулем собственного "лендровера"!
- Она еще и художница, - вступил в разговор Лашке. - А люди искусства экспансивны, нередко совершают поступки, которых не предскажешь.
- Не знаю, что и думать... - Райс покачала головой. - Нет, девица мне не нравится. Слишком уж бойкая!
- Вспомни свою молодость, - сказал Лашке. - Ты и не такое вытворяла!
У Аннели Райс загорелись глаза. Она привстала с кресла, стукнула кулаком по столу:
- Ну-ка, оцени свои слова! Знаешь, что ты сейчас сказал?! Выдал предположение, что она не просто богатая бездельница, скачущая по свету в погоне за острыми ощущениями, но и особа, которая преследует совсем иные цели!..
- Скажем, разведчица?
- Не знаю... Но согласись, что девица может оказаться не такой уж простушкой. - Райс задумалась, тряхнула головой: - Вот уж совсем странно: в церкви была еще одна женщина. Тоже недавно появившаяся в городе...
- Что же вас встревожило? - Ловетти встал. - Неужели приезд каких-то женщин - событие из ряда вон выходящее? Ладно, мы отправляемся по лабораториям.
Белая звезда, неправдоподобно крупная, светила почти в самой середине квадратного, забранного стальной сеткой окна. Вспыхнула новая звездочка крохотная, еще более яркая. Показалось, что она движется. Брызгалова села в кровати, нашарила шлепанцы и прошла к окну. Верно, это был искусственный спутник - в течение минуты пересек аспидно-черный кусок неба за окном и исчез. Через час будет над Европой, быть может, в небе Москвы...
Вздохнув, женщина вернулась к кровати, легла. Уже час, как в постели, а сна все нет. И так почти каждую ночь,
Она вытянулась на спине, подложила руки под голову. Широко раскрытые глаза глядели вверх, в темноту. Было тепло и тихо. Из расположенных неподалеку лабораторий не доносилось ни звука: с наступлением темноты смолкали голоса животных, шаги и говор персонала. Оставался лишь размеренный рокот накатывавшихся на рифы океанских волн. В такие часы в сознании особенно четко вставали картины того, что произошло...
Конечно, она быстро поняла, что из одной западни угодила в другую. Но крышка новой ловушки захлопнулась еще быстрее - как только у дома профессора Лаврова ее втолкнули в автомобиль. Потом пересадка в катер в глухом уголке порта, бешеная гонка по реке и снова пересадка - на этот раз в гидросамолет. Еще в автомобиле ей сделали инъекцию, и она сразу потеряла способность сопротивляться - все видела и понимала, но не могла закричать, шевельнуть рукой.