- Здесь они попали в беду, - с надрывом сказал Орехов. - Овны господни, сирые и гонимые!..
С той минуты, когда Орехов переступил порог дома, Лаврову не давали покоя его вкрадчивые манеры и особый стиль речи. "Овны господни..." Конечно же перед ним был священник!
- И много в вашем обществе этих самых... сирых?
Орехов стал выкладывать на стол бумаги из портфеля.
- Вот, - бормотал он, показывая какие-то списки, - вот скольких уже облагодетельствовали.
- Деньги откуда берете?
- Пожертвования доброхотов, уважаемый господин Лавров.
Лаврову вдруг стало жалко посетителя. Этакий фанатик, одержимый идеей благотворительности.
- Вы откуда происходите, господин Орехов?
- Из одних с вами мест, уважаемый. Долго мытарствовал. Все же выбился в люди. С божьей помощью, разумеется.
- И семья у вас была... там?
- Была, - Орехов вздохнул. - Но и думать забыл о ней. - Он помолчал и вдруг сказал: - Я здесь дом купил - восемнадцать комнат.
- Куда вам столько?
- А сдаю комнатки-то!.. Дайте срок, и второй дом куплю. Дома - это верный доход. - Орехов запнулся от внезапно пришедшей мысли: - А сами не желаете?
- Нет, не желаю, - у Лаврова вдруг упало настроение. - И денег вашему обществу не дам.
- Настоятельно прошу подумать, господин Лавров. Нам ведь немного надо. Важно ваше имя в списке пожертвователей. Отказ вызовет недовольство многих важных особ...
- Нету денег. Да и некогда мне. Готовлюсь к отъезду.
- Смею спросить - куда? - Орехов переменил тон, теперь говорил резко, с вызовом. - Уж не в Россию ли собрались?
- А вот и нет. За океан уезжаю, в Америку. - Лавров встал, давая понять, что разговор окончен.
- Ладно, денег не даете, так хоть помогите одной нашей соотечественнице. Сильно занемогла, - будто спохватился Орехов.
- Кто такая?
На стол легла газета. Со снимка в центре первой страницы на Лаврова смотрела женщина в белом халате и белой шапочке. Она стояла на кафедре вероятно, читала лекцию. Под снимком было крупно набрано: "Профессор и доктор Анна Брызгалова: "Я выбираю жизнь в свободном мире!"
Лавров сразу узнал сфотографированную, хотя расстался с ней более четверти века назад. В ту пору на вокзале, при проводах воинского эшелона, она выглядела совсем девочкой...
- Что с ней? - спросил Лавров, стараясь говорить спокойно.
- Тяжко хворает. Едва ли не при смерти. Большевики охотятся за ней и за супругом. У нее - нервное потрясение.
- Чего же ее не лечат?
- Всякого врача разве пригласишь? Вдруг станет болтать, слух дойдет и до советского посольства.
- Ну и что, если дойдет? Чепуха все это!