Это умение силой воли заставить себя что-то сделать. Видимо, с помощью той же силы воли я лгал себе, подтасовал воспоминания и впихнул себя в другую биографию. Какой-какой Донован? Святой отец, как бишь его? Есть только мы с матерью, упорно пробивающиеся вперед в поисках яркой жизни, о которой всегда мечтали.
После ужина мы приехали домой и включили музыку восьмидесятых. Мать спросила, умею ли я делать мартини, – она выпила несколько бокалов в ресторане. Мне казалось, что коктейли смешивать несложно, но мать сказала, что дело не в рецепте, а в сноровке, и над этим мы и будем работать. Увы, она и не догадывалась, сколько сноровки мне понадобилось, чтобы сделать вид, будто мне страшно интересно. Выпивка – это выпивка, и больше ничего; любой алкоголь приводит к одному результату. Я много вечеров имел возможность наблюдать его у нас дома и знал, что сегодня будет то же самое. Мать велела мне смотреть и смешала новую порцию.
Я тоже налил себе мартини, следуя ее инструкциям. Я едва пригубил свой коктейль, а мать выпила залпом. Отойдя от меня, она прислонилась к пианино. Ноги у нее заплетались.
– Я обязательно добьюсь своего… То есть мы добьемся, – поправилась она, взглянув на меня.
Мне меньше всего хотелось новой зажигательной речи, но мать улыбнулась, и я понял: речь будет, если только не переключиться на старые излюбленные темы.
– Конечно, добьешься, какие твои годы. В смысле, ты выглядишь моложе большинства матерей в нашей академии.
Мать хихикнула.
– Ты очень любезен. Умеешь сказать то, что нужно. И кто тебя воспитывал? – Она неловко засмеялась, отошла от пианино и присела на подлокотник кресла Донована-старшего.
Я молчал, попивая коктейль у каминной полки.
– Я уже не так молода, – продолжала мать. – Мужчины не смотрят на меня, как прежде. Раньше во мне что-то было, а теперь ушло. Мужчина смотрит на тебя, и его мысли как на ладони…
Мать забылась в собственных мечтах, глядя в пустой камин, а я подумал, что это не зависит от пола. Это зависит от того, как на тебя смотрят, как взгляды шарят по тебе, разнимая твое тело на части или отрывая по куску. Любой может нарваться на подобное, ощутить эту тяжесть, узнать и даже хотеть ее. Иногда чужое желание приятно. Мне не понадобился груз прожитых лет, чтобы об этом узнать. Есть много способов желать кого-то и хотеть быть желанным, есть целый спектр желаний, и не все они связаны с телом.
Мать пыталась дать мне совет. Ей казалось, она пережила потери, а я пока нет или не понимаю их так глубоко, как она. Ну как прикажете доверять человеку, устанавливающему свою монополию на участь жертвы?