– Так, Гвен, погоди, не увлекайся. Нет никакой необходимости…
– Ты не специалист, Майк Ковольски.
– Гвен, пожалуйста, – обескураженно сказал Майк. – Я думал, мы поговорим об определенных правилах…
– С чего это ты вдруг так нос задрал? Я сумею позаботиться о сыне сама, спасибо! – Она повела меня к двери. Майк шел сзади и что-то говорил, но мать, не слушая, усадила меня в машину. Майк рассыпался в извинениях. Открыв дверцу со своей стороны, мать выпрямилась. Под ее взглядом Майк начал беспомощно заикаться. – Майк, – оборвала она его блеянье, – спасибо за звонок. – Это было сказано раздельно и с безукоризненной вежливостью. – Приятно узнать, что у меня есть друзья, на которых можно положиться. Передай Барбаре, чтобы не беспокоилась: я по-прежнему готова поделиться с ней идеями насчет ее вечеринки. Я приглашу ее ко мне в офис, когда буду готова.
Старый профессионал, она отложила боль и отчаянье и надела маску непробиваемой приветливости. Я невольно восхитился столь деловым подходом. Заткнув Майка, она каждой улыбкой будто отталкивала его к крыльцу. Сев за руль, мать переключила рычаг на драйв, и мы широким виражом выехали на улицу, не попрощавшись.
Я рассказал ей, что получил в лицо исключительно благодаря солидарности с друзьями, и мать кивнула – не без ворчания, но с пониманием и гордостью. Она очень беспокоилась, хотя я уверял, что это только выглядит устрашающе. Пришлось упрашивать ее не везти меня в больницу.
Она рассказала, что по телефону Майк назвал ее матерью-одиночкой.
– Мужчины считают, что во всем разбираются лучше нас. Он возомнил, что теперь, когда ушел твой отец, мною нужно руководить. Можно подумать, твой отец часто бывал рядом!
Мы остановились на красный свет, и мать снова предложила заехать в больницу.
– Ну, пожалуйста, – уговаривала она, – мне будет гораздо спокойнее, если тебя осмотрит специалист.
– Да не надо, Елена завтра что-нибудь придумает, когда вернется.
– Елена?!
– Да, – продолжал я. – Она-то знает, что делать. Давай поедем домой.
– Елена? Вот даже сейчас ты думаешь о Елене?! А почему это я не могу о тебе позаботиться?
– Д-да брось ты, – начал заикаться я. – Ты – это ты, а она – это она, и…
– Как это понимать, черт побери? – заорала мать. Замолчав, она глубоко подышала и продолжала спокойнее: – Послушай, Эйден, я сейчас стараюсь изо всех сил, ты же видишь. Мне бы очень хотелось видеть от тебя хоть какое-то содействие. Я пытаюсь сплотить нашу семью, пусть даже мы с тобой остались вдвоем, и даже малюсенькая поддержка от собственного сына меня бы очень, знаешь, подбодрила. К тому же Елена у нас больше не работает, так что привыкай.