Лелека только покачал головой.
- Не одобряете? - Белявский упал в кресло, сделал попытку раскурить погасшую сигару. - А я хотел предложить... Идемте к ним! Коньяк, пунш. Весело, черт возьми!
- Коньяк, пунш... Я не спал двое суток. - Лелека сделал паузу. Ну-ка, несите мой куш.
Белявский перестал возиться со спичками, швырнул в угол обслюнявленную сигару и расхохотался:
- О, это не так просто!.. Я хотел сказать: они не здесь, не в этом доме. Спрятаны, и притом довольно далеко, так что сегодня мы...
- Хорошо! - Лелека встал с кресла. - Тогда я отправляюсь к Харитону Базыкину.
- О-ля-ля! - Врач раскурил новую сигару, выпустил густой клуб дыма. - Молодой человек должен знать: до Базыкина еще надо дойти!
- Что вы хотите сказать?
- Дом Базыкина в двух верстах отсюда. И на каждом углу патрули, караулы...
- Базыкин у вас!
Лелека сказал это неожиданно для самого себя и почувствовал, что попал в точку.
- Да, у меня, - пробормотал Белявский. - Только кому он поверит своему доверенному врачу или большевику, чекистскому комиссару, которого весь город знает как...
Он не докончил. Гость схватил его за грудь, рванул с кресла.
Но отворилась дверь. Через порог шагнул краснолицый грузный мужчина, в расстегнутом кителе с полковничьими погонами, с бокалом в руке.
- Господа, - сказал он, тяжело ворочая языком, - позвольте мне, господа... - И вдруг закричал: - Лелека? Костя Лелека, сукин ты сын!
На глазах у ошеломленного Белявского сотрудник ЧК и командир казачьего белогвардейского отряда, самого крупного из тех, что минувшей ночью ворвались в город и стали его полновластными хозяевами, кинулись друг другу в объятия, что-то кричали, целовались, обнимались снова.
Потом казачий полковник ринулся в комнаты, таща за собой "чекиста". Но Лелека вырвался, зашептал ему на ухо.
- Вон оно что, - пробормотал полковник, удивленно качая головой. - Ты, брат, оказывается, и вовсе ловкач. - Он обернулся к хозяину дома: - Иди-ка, Станислав, в гостиную: я друга встретил, у нас разговор.
Белявский понимающе закивал, исчез за дверью.
- Там я нахожусь уже год, - сказал Лелека, продолжая конфиденциальную беседу. Он тонко улыбнулся. - Рекомендация самого Александровича1.
1 В декабре 1917 года по требованию нескольких членов Совнаркома - левых эсеров Александрович был введен в состав ВЧК в качестве товарища (заместителя) председателя.
- Погоди, погоди, но ты никогда не был эсером!
- Тем более левым, - подтвердил Лелека, улыбаясь.
- И Александрович знал об этом?
- Он все знал.
- На кого же ты работаешь, Константин, чей хлеб ешь, как дошел до жизни такой?