Но к телефону подошла не Марья, а ее жилица Галя — очень разговорчивая особа. Эффект с Натаном Григорьевичем сработал как нельзя лучше. Текст по ходу дела был подредактирован: «Старые сослуживцы…та-та-та… решили собраться… А где Машенька?»
А вот где — на реке Угре в Калужской области в замечательной деревне под названием Верхний Стан. И далее полный набор сведений о племяннике Левушке.
— А когда Марья Ивановна будет в Москве?
— Этого я не могу вам сказать. Есть надежда, что она приедет летом в июле, когда я сама уеду в отпуск. Но точно ничего утверждать не могу.
— А вы куда уезжаете?
— В Крым. У меня путевка с десятого июля.
Могло ли прийти ему в голову, что дотошная бухгалтерша Галя не только не выкинет из головы имя неведомого Натана Григорьевича, но даже внесет его в книгу, чтобы потом ее сообщение, как недостающий пазл, легло в общую картину бытия, которую вознамериться составлять Вероника?
Знать где падать, соломки бы подстелил. Эрик повесил трубку с ощущением, что попал не в двух зайцев, а в трех. Да что там — в трех! Он в стадо зайцев пальнул дробью и всех уложил наповал. О такой удаче он не мог и мечтать.
Про деревню Верхний Стан Эрик уже слышал от приятелей-художников. Там Флор Журавский творил свое крестьянское, экологически чистое концептуальное пространство, словом, какую-то хрень. Говорили, что он зовет братьев по цеху потрудиться во славу некоммерческого искусства. Заработок — минимальный, но зато — жилье, еда и чистый воздух в избытке.
Возможность находиться рядом с Марьей и самому наблюдать за ее поступками взволновала и обрадовала Эрика. Ему казалось, что судьба — неприветливая дама в сером хитоне — сама протягивает ему руку, чтобы вытащить из болота неопределенности. Ты, дескать, держись покрепче, а я помогу. Игната он знал еще по училищу, он Эрика и порекомендовал Журавскому.
В деревне он видел Марью только издали. Она уже не казалась столь безобразной и ужасной, как при первой встрече на лестничной площадке, и даже брезгливости к ней он не испытывал. Взамен прежним страстям пришло спокойное, отстраненное чувство — эта старуха уже отжила свое, скоро она уйдет из жизни, и переживать по этому поводу не стоит.
Жизнь в Верхнем Стане была интересной, но опасность подловила Эрика с неожиданной стороны: аллергия замучила. И попробуй, объясни людям, чего ради ты здесь торчишь, если у тебя сенная лихорадка? Но оказалось, что у Игната от тесного общения с соломой обострился псориаз. Если напарник с такой болезнью страдает во имя искусства, то Эрику сам Бог велел. Оба художника были у деревенских вечным предметом шуток, но подозрения не вызывали.