— Маша, ты? Мы сейчас за тобой приедем. И помни! Не принимай никаких лекарств, никаких уколов. Не задавай глупых вопросов. Это очень серьезно, Маш! Он ненормальный, он не остановится.
— Вероника, о ком ты говоришь?
— Не кричи! Тебе нельзя волноваться! Я тебе потом все расскажу.
— Кто — он? — возопила Мария Ивановна.
— Фигурант, — Вероника отключилась.
— Ничего не скажешь. Успокоили подругу, — хмыкнул Зыкин.
— О деле будем говорить, или как? — парировала Вероника.
Наконец можно было приступить с рассказу. Никсов активно помогал. Выражение лица у опера было скептическое.
— Значит, вы утверждаете, что преступник стрелял не в господина Шелихова, а в его тетку?
— Да, утверждаю.
— Но ведь он почти в сердце попал. Фельдшер говорит, что всего на полсантиметра, а может и того меньше, промахнулся! И то потому, что у господина Шелихова сердце смещено! Очень меткий выстрел! А вы говорите, он в Марью Ивановну стрелял. Не бывает так!
— Но вы же сами говорили, что преступник — лопух!
— Мало ли чего я говорил!
По мере приближения к финалу Зыкин все больше суровел, мрачнел, потом он вообще сунул карамельку в рот, отвернулся от рассказчицы и стал смотреть в окно. Его жгла обида. Столько всего знать, и ничегошеньки не рассказать ему — главному по раскрытия преступления. Одно утешало — улыбчивый сыщик из столицы тоже ничего не понял и греб совсем в другом направлении.
— Его надо брать, — твердо сказал Зыкин — Вы поезжайте в Кашино в больницу, а я пойду на угор. Там сейчас у художников работа в самом разгаре, убийца наверняка с ними.
— А ордер на арест у вас есть? — поинтересовалась Вероника. Ей тоже очень хотелось пойти на задержание. Такое она только по телевизору видела.
— Сейчас выпишу, — отозвался опер. — У вас найдется чистый лист бумаги?
— Но ордер должен выписать прокурор, — деликатно подсказал Никсов.
— Ага… Где это я его найду? Он в отпуске. Прямых улик у меня маловато. Но пистолет нашли? Нашли. На нем отпечатки пальцев.
— На подозрении у нас двое. Так? — спросил Никсов.
— А вы руки на предмет царапин не проверяли? — поинтересовался Зыкин.
— Проверишь у них, — проворчала Вероника. — Один всегда в перчатках, другой в рубахе с длинными рукавами.
— Тогда обоих и возьму. На месте разберемся.
— Противозаконно… — промямлил Никсов, складывая свои красивые губы в улыбку.
— А если убийца сбежит? Если уйдет, как щука, на глубину? Вы мне дадите чистый лист бумаги или нет?
На составление ордера ушло еще десять минут. Никсов давал бестолковые советы, старая курица смотрела через плечо и шептала в ухо: «В этом слове у вас орфографическая ошибка. Вы же ордер будете в дело подшивать. Это же неприлично — с ошибками». Только третий вариант всех удовлетворил.