Что, собственно, отвечала она на расспросы миссис Богарт?
На следующий день Кэрол не могла усидеть дома. Но, блуждая без цели из лавки в лавку, она пугалась, как только встречала кого-нибудь на улице. С тоскливым предчувствием ждала, что с ней заговорят. Мысленно повторяла: «Я больше никогда не должна видеться с Эриком!» Но слова не задерживались в сознании. Ей не приносило сладостного облегчения чувство вины, которое для женщин Главной улицы служит вернейшим средством спасения от скуки жизни.
Около пяти часов вечера, когда она сидела, сжавшись комочком в кресле гостиной, ее всполошил звонок. Кто-то открыл дверь. В тревоге она ждала. В комнату влетела Вайда Шервин.
«Вот единственный человек, которому я могу довериться!» — обрадовалась Кэрол.
Вайда была серьезна, но ласкова. Она начала скороговоркой:
— Ах, дорогая, вот вы где, я так рада, что застала вас! Садитесь, я хочу с вами поговорить.
Кэрол послушно села. Вайда поспешно подтащила большое кресло.
— До меня доходили слухи, будто вы интересуетесь этим Эриком Вальборгом. Я знаю, вы не виноваты, сейчас я в этом уверена более, чем когда-либо. Достаточно поглядеть на вас — вы цветете, как роза!
— А как выглядит солидная дама, когда она чувствует за собой вину?
В тоне Кэрол послышалось возмущение.
— О, это всегда видно! И, кроме того, я знаю, что здесь только вы одна и можете оценить доктора Уила.
— Что вы слышали?
— Да, право же, ничего. Миссис Богарт только сказала при мне, что часто видит вас и Вальборга вместе. — Щебетание Вайды замедлилось: она рассматривала свои ногти. — Однако мне кажется, что этот Вальборг вам все-таки нравится. О, конечно, не в каком-либо дурном смысле! Но вы молоды, вы не знаете, куда может завести такая невинная симпатия. Вы считаете себя человеком искушенным, а сами просто младенец. И при вашей крайней наивности вы не подозреваете даже, какие низкие мысли могут гнездиться в мозгу такого субъекта.
— Неужели вы воображаете, что Вальборг мог бы позволить себе ухаживать за мной?!
Ее дешевая бравада внезапно оборвалась, когда Вайда с искаженным лицом воскликнула:
— Что вы знаете о сокровенных мыслях людей? Вы играете в облагораживание мира. Разве вы знаете, что значит страдать!
Есть два оскорбления, которых не может вынести человек: когда ему говорят, что он лишен чувства юмора, и еще обиднее — когда ему говорят, что он не знал горя.
— Вы думаете, я не страдаю? — взбешенная, воскликнула Кэрол. — Вы думаете, что мне всегда жилось…
— Да, вы не страдали! Я скажу вам то, чего не говорила никому на свете, даже Рэю.