Отравленная сомнениями, она легла спать.
На следующий день, делая покупки, она наблюдала. Дэйв Драйер и Сэм Кларк были любезны, как только можно было пожелать. Но не прозвучала ли нота безразличия в отрывистом «Как поживаете?» Чета Дэшуэя? Бакалейщик Хоуленд был лаконичен. Или это просто его обычная манера?
«Можно сойти с ума, когда нужно считаться с тем, что люди о тебе думают. В Сент-Поле это меня не интересовало. А здесь за мной следят. Но я не дам себя смутить!» — твердила она про себя, взвинченная собственными мыслями и оскорбительным чувством беспомощности.
III
Оттепель, смывшая с тротуаров снег. Потом звонкая, как кандалы, ночь, когда слышно, как трещит лед на озерах, и ясное, бодрое утро. В свитере и берете с помпоном Кэрол чувствовала себя ученицей колледжа, отправляющейся играть в хоккей. Ей хотелось крикнуть, ноги порывались бежать. Возвращаясь с покупками домой, она поддалась этому желанию, как поддался бы молодой щенок. Промчалась мимо ряда домов и, перескакивая с тротуара через кучу талого снега, по-мальчишески крикнула: «Гоп-гоп!»
Она заметила, что на нее, открыв рот, смотрят из окна три старухи; этот тройной взгляд подействовал на нее парализующе. В окне с другой стороны улицы осторожно зашевелилась занавеска. Кэрол остановилась и пошла дальше степенной походкой, вновь превратившись из девочки Кэрол в докторшу Кенникот.
С тех пор уже никогда больше не чувствовала она себя достаточно юной, достаточно смелой и достаточно свободной, чтобы бегать по улице и кричать. На следующем еженедельном бридже «Веселых семнадцати» она держала себя, как вполне благовоспитанная молодая дама.
IV
«Веселые семнадцать», число которых колебалось от четырнадцати до двадцати шести, представляли собой карниз социального здания Гофер-Прери. Принадлежать к ним значило принадлежать к избранному обществу. Многие из них входили также в состав образовательного Танатопсис-клуба, но это не мешало «Веселым семнадцати» как обособленному целому фыркать на Танатопсис и считать его мещанским и чванным.
Большинство «Веселых семнадцати» составляли молодые женщины, мужья которых считались «членами-соревнователями». Раз в неделю устраивался дамский послеобеденный бридж. Раз в месяц мужья приглашались на ужин и вечерний бридж. Два раза в год танцевали в зале масонской ложи. Тогда весь город приходил в раж. Только на ежегодных балах пожарной команды и секты Восточной звезды было столько же пестрых шарфов, и танго, и сердцеедства, но эти соперничавшие организации не принадлежали к элите: на балы пожарных приходили служанки с грузчиками и рабочими. А на вечер «Семнадцати» Элла Стоубоди однажды прибыла в городской карете, которой до этого пользовались только на похоронах, а Гарри Хэйдок и Терри Гулд всегда появлялись во фраках — единственных на весь город.