Через черный ход с двумя милиционерами проходим в подсобку. Откровенно говоря, чувствую себя не в своей тарелке, но иного выхода нет. Сквозь полуоткрытую дверь слышны разговоры усталых продавцов с покупателями — раздраженные голоса, выкрики, брань.
— Что будете брать, ребята? — спрашивает директор магазина. — Есть два сорта водки, два — портвейна, сухое вино из Узбекистана.
Затариваю дипломат доотказа. Еще две, не входящих туда бутылки, засовываю в карманы полушубка. Мои спутники тоже запасаются спиртным, затем проходят в магазин.
Тут, между тем, разгорается настоящий скандал. Находящихся на финишной прямой людей, просят освободить зал. На их препирательства с милицией уходит с полчаса, затем магазин закрывают. Продавщиц наряд забирает с собой, теперь их в целях безопасности развезут по домам. Уже садясь в машину, фиксирую внимание, что многие из очереди так и не расходятся, надеясь на чудо.
Вот так в старинном Муроме я вновь пополнил семейные «винные подвалы». С тем благополучно дотянул и до Нового года, и до годового юбилея антиалкогольного закона.
А о синенькой папке, с которой все начиналось, что дважды кокетливо мне строила «глазки» — со стола Валентина и из сейфа Саши Кузнецова, и сейчас знают немногие. Пусть с опозданием, но пришло время раскрыть ее тайну. Ведь в качестве раритетного экспоната, она могла бы украсить любой из музеев эпохи перестройки.
Так поднимем же скромный тост: — Да здравствует все то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!
I.
Если вы москвич и хорошо знаете столицу, то без труда представите себе один из переулков старого Арбата. И дома этих переулков, надежные, построенные из крупного кирпича, сработанные, кажется, на века. В одном из таких домов в трехкомнатной квартире на четвертом этаже жила семья Федора Спиридоновича Серова. Глава семьи после демобилизации работал в каком-то министерстве, его жена, Антонина Анатольевна, вела прием неподалеку в районной стоматологической поликлинике, а сын Игорь учился в шестом классе. У мальчика была отдельная комната, окно которой выходило в крошечный дворик, казавшийся островком среди окружающих его каменных громад.
То апрельское утро началось как обычно. Серов вышел из дома около семи часов, на работу ему было к восьми, ехать предстояло около часа. Спустя минут сорок, ушла Антонина Анатольевна. В кухне на столе она оставила сыну завтрак и записку: «Игорек, не забудь вымыть посуду. Купи хлеб и молоко. Целую, мама». Игорь еще спал. Учился он во вторую смену, и родители по утрам обычно не будили сына, успевавшего сделать часть уроков с вечера.