Алла Николаевна и Нина Михайловна переглядываются и улыбаются. Они только сели, чтобы поболтать о последних новостях, а тут на их головы свалился Вахромеев. Ну что делать, он такой, Вахромеев, он не знает покоя, если людям нужна помощь.
— Вы присядьте, Сергей Васильевич, присядьте, — просит Нина Михайловна, — отдохните. Уделите и нам долю внимания. Расскажите о своих успехах. — И она улыбается. Глаза ее холодны, лишь углы рта ползут книзу.
— Да что рассказывать, — отнекивается Вахромеев. — Обычные случаи. Ничего особенного. — Ему и не терпится рассказать о выездах, да нельзя выплескивать на коллег свой восторг.
— Ну хорошо. Я пойду, Алла. Вы справитесь и без меня. Еще несколько дней привыкайте, Сергей Васильевич, а потом будете работать с Аллой Николаевной наравне. Счастливо вам. — И Нина Михайловна уходит.
— Вы выносливый, — говорит Алла Николаевна. — А я уже устала. Это значит, что один рабочий день кончился. Отдохнем и начнем второй день. Смотрите, — вскрикивает она и подсаживается к окну. — Дождь пошел. Значит осень. Солнце, сухой день, и сразу дождь. И сразу осень. А я люблю осень. Я осенью очень спокойная. Мне бы спать и спать. А в конце сентября ко мне на неделю приедет мама. И мы вас обедать пригласим. Вы совсем худой. А нашей «скорой» нужны розовощекие врачи, солидные. Им доверия больше.
Звонит телефон.
— Да, «скорая», — отвечает Алла Николаевна. — Где? Да, я. Здравствуйте, Василиса Федоровна. Хорошо. Я сейчас еду. — И она кладет трубку. — Нужно ехать, Сергей Васильевич. В Пеньки. Это тридцать километров. Вы уж тут управляйтесь сами. Это часа на два. Не скучайте без меня. — И она на прощание улыбается.
Нет, и правда, она очень хорошо улыбается. Улыбка как бы вырывается на лицо, и погасить ее нельзя. И Вахромеев снова чувствует, что улыбается в ответ.
— А может мне поехать?
— Нет, я сама. Я обещала Василисе Федоровне. Я сама. До свиданья.
Вскоре Вахромеева вызывают. И он едет. А потом вызывают еще два раза. Так проходит час.
Когда Вахромеев возвращается, он видит в больничном дворе милиционеров и много белых халатов. Во дворе сутолока.
Он выбегает из машины и сталкивается с Ниной Михайловной. Ее сухое лицо схвачено судорогой.
— Что случилось? — кричит Вахромеев.
— Сволочная жизнь, — вскрикивает Алексей Иванович и долго ругается, запрокинув лицо. — Сволочная работа.
— Кто? — внезапно задыхается Вахромеев.
— Алла Николаевна.
— Что — Алла Николаевна?
— Все — Алла Николаевна. Нет ее. Вдребезги. На дороге. Спешила на вызов. «Человек умирает». Не спеши, голову сложишь. И сложила. Пошли на обгон. А там обрыв крутой, овраг, машину занесло… В прозекторскую свезли Аллу Николаевну.