Неестественно согнувшись, плачет на скамейке маленькая седая женщина. Это главный хирург. Ее голова спрятана в локти. Кисти рук обращены к небу. Видна сухая, тощая фигура главного врача больницы. Сыплет мелкий дождь. Нелепая смерть. Нечем дышать — словно кто-то ударил в солнечное сплетение. Это первый день работы. Лицо Вахромеева мокро. От дождя и липкого пота рубашка прилипла к телу. Это был его вызов. И нет Аллы Николаевны.
Вахромеев входит в «скорую помощь».
Неподвижно смотрит в угол Нина Михайловна. Плачет Мария Алексеевна, фельдшер.
Надрывно звонит телефон.
— «Скорая помощь», — говорит Вахромеев.
— Почему нет врача? — спрашивает далекий женский голос. — Полтора часа ждем. Сердечная астма.
— Где?
— Пеньки. Алла Николаевна обещала приехать, но почему-то ее нет.
— Сейчас будем, — отвечает Вахромеев. — Из Пеньков звонят, — говорит он Нине Михайловне. — Алла Николаевна не доехала.
— Так что вы хотите? — сухо роняет Нина Михайловна.
— А ехать-то надо. Так я поеду.
— Ну, поезжайте. Мало нам Аллы Николаевны.
— Но ехать-то надо, — уже настаивает Вахромеев.
— Ну и поезжайте, — отрезает Нина Михайловна.
Вахромеев берет сумку и направляется к выходу.
— Подождите, — останавливает его Нина Михайловна. — Простите меня, Сергей Васильевич. Ехать действительно надо. И поезжайте.
— Едем! — говорит Вахромеев шоферу. — Только скорее. Если можно.
— Это можно, — улыбается шофер, но сразу понимает, что улыбаться нельзя, и сводит брови к переносью.
Машина срывается с места. Скоро будет шоссе.
Асфальт под колесами ровен, потен, наг. Мелькают деревянные домики, автобусная станция, бензоколонка. Город позади.
Должен был ехать он, Вахромеев, и это могло случиться с ним. И тогда после него поехала бы Алла Николаевна. Сыплет дождь, мелькает заброшенный собор, и лишь сиротливо, потерянно смотрят его купола, и все было бы таким же, но по дороге ехала бы Алла Николаевна, а не он.
Перед подъемом шоссе сужается. Шофер включает фары. Свет перерезает мелкие струйки дождя. Дождь летит от света прочь. Обгоняют молоковоз. Шофер сбавляет скорость. В кювете развороченная машина «скорой помощи».
— Это здесь, — бросает шофер, не поворачивая головы.
Промелькнуло и это место. Теперь ближе к тем, кто ждет помощи. Хоть немного ближе. Так должно быть всегда. Помощь идет волнами. Если захлебнется первая волна, будет вторая. И так будет всегда.
— Пожалуйста, скорее, — говорит Вахромеев и сжимает ручку сумки.
— И так уже сто десять!
— И все-таки скорее! Человеку в самом деле плохо. Скорее, если можно. Скорее!