Но он убил Бена. Убил одного из них. В должностных инструкциях по управлению персоналом ни слова не говорилось о том, как следует поступать в таких ситуациях. Предъявлять ему обвинение вроде никто не собирался – в полиции на все вопросы отвечали уклончиво, но давали понять, что, по их мнению, речь идет о несчастном случае с трагическим исходом. Судя по всему, так же рассуждал и Питер. Подробностями происшедшего он ни с кем не делился, а коллеги, сгорая от любопытства, боялись задавать ему прямые вопросы. Уже через пару недель, отдохнув и немного восстановив форму, Питер вопреки рекомендациям врачей и советам доброхотов появился в офисе. Январь на фирме – всегда трудный месяц, да и кто бы мог его не пустить? Уволить? Но за что? Его ведь ни в чем не обвиняли. Перечеркнуть двадцать лет успешного сотрудничества и выбросить человека за дверь из-за несчастного случая? В общем, никто не знал, что делать, а потому, как и следовало ожидать, никто ничего и не сделал.
Он пришел в понедельник утром. Как всегда, вовремя, без опоздания. В офисе в тот день стояла непривычная тишина. Питер отправил несколько писем по электронной почте, выпил чашку кофе. Правда, коллеги не рвались наперебой обсуждать с ним текущие дела («не спеши, Питер, втягивайся потихоньку»), мало того, большинство вскоре и вовсе разбежалось: одному срочно понадобилось в борнмутский офис, другой повел клиента на ланч… Но постепенно общее напряжение разрядилось: вопрос-другой о здоровье и самочувствии, и все вернулось в норму.
Все, если не считать пустого стула. На место Бена пока никого не взяли (как-никак, беднягу только успели похоронить). Его личные вещи упаковали и передали невесте, и бывший рабочий стол Бена сиял чистотой. Словно осиротевший. Словно там, где еще вчера бурлила жизнь, образовалась дыра. Стол и стул стояли так, что не видеть их Питер не мог. Они упрямо напоминали ему о том, что случилось. Все без исключения сотрудники фирмы, от высшего руководства до работников столовой, догадывались, что Питеру сейчас нелегко. Но вот чего они не могли предвидеть, так это того, что в половине четвертого дня Питер, едва успевший вернуться на работу, поднимется на крышу здания, прокричит имя жены и шагнет за оградительный барьер – навстречу смерти.
Глава 42
Япония? Австралия? Мексика?
Когда мы были детьми, у нас был глобус. С подсветкой изнутри. Откуда он взялся, никто не знал. Семья у нас не сильно образованная, и мамино знакомство с географией ограничивалось маршрутом до ближайшей пивнушки и обратно. А я любила глобус. Он будил мою фантазию. Ведешь рукой по гладкой поверхности, прыгаешь с континента на континент – и представляешь себе, что свободна.