– А если они с Олегом не ладят и не общаются, то зачем она его номер на бумажечке в кармане куртки носит? Я думаю, что надо попросить Гафурова назвать тот номер, который он набирал в тот раз, и проверить эти циферки через ваших приятелей из служб безопасности мобильных компаний. А заодно проверить все номера, зарегистрированные на Кокарева и Ладу, а также их перезвоны.
– Дело незаконное, но благородное, – заметил Валерка. – Вася возьмет его на себя, у него хорошие связи в компаниях операторов сотовой связи. Хорошо, что мы в провинции живем – у нас тут казачья вольница в таких делах. Кстати, знаешь, как он сотовых операторов называет? Опсосами!..
– А президентов – презиками, а губернаторов – губиками! – Со смехом поддержала его Феня. – И ничего личного.
Валерка уже набирал номер телефона Гафурова. Через три минуты он получил искомый перечень цифр.
Феня облегченно вздохнула и предалась гастрономическим удовольствиям.
Наташка вернулась из Домбая простуженной вдрызг. Она одновременно чихала, кашляла, икала и сморкалась, чем смогла бы разжалобить даже Чикатило.
– Дорогая, выпей чайку с домбайскими травами, – спешил к ней Владимир Николаевич, заботливый муж.
– Не вспоминай при мне о Домбае! – Выкрикнула дорогая, и ее накрыл новый приступ чиха.
– Пап, дай ей супрастинчика, – повернувшись спиной к подруге, тихо присоветовала Феня.
Было ясно, что болезнь Наташки обязательно спровоцирует страшный скандал в семье, ибо папа Фени при всем своем хорошем характере терпеть не мог, если кто-то плохо отзывался о его увлечениях и вообще – ныл и капризничал. А прогноз ситуации был такой: Наташка станет проклинать горы, снег, холод, папа ответит, что никто не заставлял Наташеньку мерзнуть в кафе, а если бы она каталась на склоне, то и не заболела бы, согреваясь в движении. Наташка бы напомнила, что внук Степка тоже заболел, а уж он так двигался на склоне, что чуть борд до дыр не протер. В итоге они разругались бы, как пить дать. Однако, если скормить Наташке супрастинчика, то она вздремнет, не успев разжечь скандал, а чихание со сморканием уймутся.
Папа внял совету дочери, и уже через пятнадцать минут Наталья стала погружаться в сновидения. На период ее сиесты папа с дочкой устроились в библиотеке, где просидели четыре часа, выпив полбутылки хорошего французского пойла и обсудив множество разных интересных вещей.
– Володя… – раздалось из спальни сонное бормотание.
Папа подскочил, как ужаленный, но ужаленный любимой пчелой, и рванул к возлюбленной.
– Наташечка… – он вернулся через минуту, – просит пончик. Я пойду за пончиками, а ты ей чай сделай.