— Нет, в итоге я получил их за четыре томана и одну серебрушку. Но сколько было пафоса… Ммм! — рассмеялся тот. — Но Змеелов прав: их теперь придется закопать, если, конечно, Тия не будет столь любезна, что согласиться навьючить эту одежду себе на спину.
— А как же верблюды? — выпятила губу она.
— А верблюды и так прогибаются под тяжестью тюков, о моя прелестная пери! — любезно улыбнулся маг.
— Тогда, может быть, скинем половину твоих вещей? — с надеждой спросила Тия.
— И не мечтай! — погрозил пальцем Сид. — В Заповедных землях каждая моя колбочка будет на вес золота, а вот твои тряпки…
— Они не мои! — отрезала маленькая воровка.
— Ну, вот и договорились. Тогда — закапываем. — маг начал рыть ямку в песке, вырвав с корнем распустившиеся растения.
— Ну почему именно закапывать? Может, просто бросить? — спросила Тия Сидуса, пожалев цветы.
— Бросить и указать погоне верный след? Ну уж нет! — Змеелов последовал примеру мага.
Закопав одежду, они продолжили свой путь, и, когда солнце едва подобралось к зениту, уже расположились на отдых в караван-сарае, постелив, по обыкновению, на песок одеяла и собираясь отоспаться за бессонную ночь. Сид и Змеелов уснули, практически, мгновенно, а вот Тии не спалось. Ей было досадно, что так и не довелось увидеть уличных представлений в Адабе, услышать песен бродячих ашугов, даже сладостей купить не успела! Усталость, однако, мало-помалу брала свое, и некоторое время спустя, она тоже погрузилась в глубокий сон.
Проснулась маленькая воровка от того, что ее растолкал Сидус. Он насмешливо поклонился и сообщил «прекрасной пери» о том, что пора в путь. Она недовольно покосилась в сторону мага, протерла глаза, встала и умылась, чувствуя во всем теле противную слабость, что бывает только после дневного сна.
— И когда уже мы дойдем до Кабира? — глухо пробормотала она.
— Вот и я о том же частенько думаю! — то ли грустно, то ли язвительно заметил маг. — Ну никак не меньше трех недель пути, если не по мышиной тропке.
— А если по ней?
— А по ней идти нежелательно. Мы сейчас не так уж и далеко от Заповедных земель, а потому всякое может там произойти. — туманно проговорил Сидус. — Так что шевели лапками и не жалуйся.
— Таким темпом у меня и лапки отваляться, и хвост отсохнет. — нахмурилась маленькая воровка, почесав за ушком у Мушил. — Верно ведь, красавица моя? — обратилась Тия к обезьянке. Та только блаженно сощурила глазки и что-то проурчала.
— Ничего, я пришью их тебе обратно! — почти серьезно заверил Сид. — Идем, дорога зовет!
И они пошли по песчаным барханам, покрытым после Недели Дождей пестрым цветочным ковром. Сверху светило солнце, необычно ласковое для этих мест, а нежный ветерок обдувал лицо и постепенно, настроение Тии улучшалось. Она вспомнила ночные приключения, улыбнулась и запела озорную песенку, что была известна всей детворе из Глотки Дэва: