С ним я начала капризничать. Позволять себе такое, на что никогда не осмеливалась раньше — ни отец, ни Элвин не стали бы спускать подобное. А Джеффри словно нравится баловать меня.
Теперь я могу приехать на прием и всего через полчаса, заскучав, сказать, что у меня болит голова, поэтому нам надо срочно уехать. Знаю, что он не станет спорить. Даже если это прием в королевском дворце и королю как раз в ту минуту захочется срочно переговорить с виконтом Уотерхорсом, Джеффри придумает предлог, чтобы сбежать.
А если я в тщеславном желании проверить, на что он еще способен ради меня, и потом буду жаловаться, что голова никак не проходит, Джеффри из кожи вон вылезет, но сделает все так, как я хочу. Потребую доктора — во втором часу ночи поднимет на ноги лучших докторов Рондомиона. Заставит приехать и лечить мою выдуманную мигрень. А потом до утра не уснет, будет переживать и мучиться — что со мной?
Откуда я это знаю? Проверяла.
Мы знакомы уже год. И девять месяцев, как помолвлены.
Все это время он не оставляет меня вниманием ни на день.
Каждое утро к моему крыльцу доставляют корзину свежих роз — крупных, алых. Их привозили даже в морозы. Джеффри любит говорить, что я сама — как роза. Банальный комплимент в его устах звучит очень мило — так много чувства он вкладывает в слова.
Его подаркам нет счета. Цветы, украшения, чистокровные скакуны и та противная, изнеженная собачка, от которой я немедленно избавилась — она почуяла кошку во мне и совершенно озверела…
А еще Джеффри внимателен. О, словами не передать, как он внимателен, кошмар просто. Постоянные расспросы — как я себя чувствую, о чем думаю, чем занимаюсь. Постоянные рассказы, как прошел его день. Неизменный зонтик над головой во время прогулки. В пасмурную погоду — от дождя, даже если его нет: «А вдруг начнется?» В солнечную — кружевной, от солнца.
…Сил нет, как это порой утомляет. Но приятно.
Элвин любил повторять, что у любого явления есть две стороны. Как у монеты. Вот и навязчивость Джеффри — та самая оборотная сторона его любви.
Да, мне должно быть стыдно. Временами я устаю и злюсь от внимания своего жениха. Тогда начинаю вести себя ужасно, просто ужасно. Но он не ропщет. И словно даже рад каждой возможности доказать свою любовь и преданность.
Порой я чувствую угрызения совести, что не могу ответить на его обожание хотя бы вполовину столь же пламенным чувством. Но он полыхает так ярко, что не замечает, как я едва тлею.
Я для Джеффри — воплощение всех земных совершенств. Чистая, непорочная, прекрасная… какие еще слова он мне говорил? Ой, много, очень много разных.