Надо было договорить клятву, отпустить ее и уйти. Оборвать эту тягостную сцену. Но я молчал.
— Ох, ну почему ты такой идиот?! — в голосе Франчески зазвенела обида.
— Чего?
— Ладно, я же знаю тебя. Ты никогда не признаешься!
— Не признаюсь в чем?
Она снова как будто не услышала. Подошла ближе, встала рядом и сказала:
— Я хочу остаться. Здесь. С тобой.
«Почему?» — спросил я неслышно, одними губами. Но она поняла.
— Потому, что я тебя люблю.
Мне показалось: я ослышался. Или сошел с ума.
Мое «Повтори, пожалуйста!», сказанное хриплым шепотом, заставило ее улыбнуться. Одними губами, глаза оставались серьезными, и в них светилось что-то такое, чего я никогда не замечал ранее.
— Я люблю тебя, Элвин, глупый Страж. А еще я думаю, что ты уже очень давно любишь меня. Это так?
Я выдавил: «Да». Продолжить, расписывая в цветастых выражениях, как сильно и как давно я ее люблю, не смог. Все слова казались фальшивыми.
Франческа все так же смотрела на меня с улыбкой и молчала. Я тоже молчал — дурак дураком. Никогда никому не говорил подобного. Никогда не чувствовал подобного к женщине. Я играл в эти игры сотни раз, но сейчас все всерьез, и я вдруг понял, что позабыл правила.
— И что теперь? — ее голос прогнал оцепенение. Я наконец догадался встать и обнять сеньориту. Неуверенно и неловко — память о том, как она десятки раз вырывалась из моих объятий, была слишком свежа. Но в этот раз все было по-другому. Она прижалась в ответ и спрятала лицо у меня на груди.
Никогда не понимал, отчего женщины так любят «серьезные разговоры». Честное слово, проще уничтожить десять армий, чем пройти через подобную сцену.
Мы долго стояли в обнимку. Я поцеловал ее в макушку, вынул шпильки из прически, выпустив на волю водопад каштановых волос, и теперь гладил их, пропуская пряди меж пальцами. Франческа прижималась ко мне и молчала. Странно, но я чувствовал не столько счастье, сколько облегчение. Облегчение и нежность.
Потом она чуть отстранилась и снова спросила:
— А что дальше?
— Все, чего захочешь. — Меня словно прорвало, и я понес легкомысленную чушь, отгораживаясь незначащими словами от слишком мучительной откровенности. — Хочешь — женюсь на тебе? Хоть по людским законам, хоть по законам фэйри. Кстати, второе может получиться забавно. Поправь, если ошибаюсь, но юридически это будет примерно как если бы я на Гейле жениться вздумал, нет?
Франческа кивнула.
— Отлично, пошли жениться! Старые перечницы взвоют.
Она прыснула:
— Ты неисправим.
— Это плохо?
— Это прекрасно. Пожалуйста, не меняйся.
— Не буду. Так что насчет женитьбы? Могу хоть прямо сейчас устроить.