Чаще, конечно, пшиком.
Ладно, учиться писать правой рукой оказалось немногим легче. Писать, фехтовать, бриться. А резать стейк?! Вот уж где было по-настоящему жалкое зрелище…
Ничего, разобрался.
* * *
Не знаю, почему я так поздно вернулся мыслями к этому вопросу. Нахожу только одно объяснение — воспоминания о схватке в библиотеке и последующем лишении руки были настолько жуткими, что я инстинктивно избегал их. О непостижимой утрате тени, что случилась как раз перед появлением мстителя, я вспомнил сильно позже, чем следовало бы.
— Франческа, где тело Марко?
— Я велела его сжечь.
— Хорошо, а его вещи? Меч, все, что было в карманах, — пояснил я в ответ на ее недоумевающий взгляд.
— Их сожгли вместе с ним, — у нее стал ужасно виноватый вид. — Прости, я сделала что-то не так? Подумала, лучше избавиться от улик, если кто-то придет расследовать его смерть.
— Сожри меня гриски, сеньорита! Кто мог сюда прийти? Коронер?[30]
— Он говорил «мы», значит, был не один.
Более чем разумное замечание. За мстителем стояла неизвестная сила, не зря же он собирался отволочь куда-то мое бездыханное тело. Я заподозрил запоздалый «привет» от лорда-командора — желание исследовать и научиться контролировать чужую силу выдавало культистов не хуже, чем сладковатый душок разложения выдает плохо припрятанный труп.
Зря Франческа так легкомысленно избавилась от всех вещей Марко. Вдруг среди них было что-то важное…
И куда, во имя Черной, сбежала моя тень, когда была так нужна?
* * *
— Франческа, а что ты сделала с моей рукой? — неудача в поисках вещей Марко и воспоминание о козле-Альпине натолкнули на забавную мысль.
— С рукой? Положила… Ой, она так там и лежит!
Почти месяц на леднике не пошел конечности на пользу. Я разглядывал шестипалый обрубок, покрытый трупными пятнами, со странным чувством. Как и имя Хаймлад Скъельдингас, это когда-то было мной, но сейчас мне не принадлежало.
Мумифицировать ее по совету доктора Альпина не получилось бы — она подгнила и ощутимо воняла. Я захватил руку с собой на прогулку и оставил у муравейника. Через пару дней располагал скелетом шестипалой кисти. Велел инкрустировать ее серебром — получился шикарный талисман. Жуткий и стильный.
— О боги, Элвин! Это отвратительно, — сморщилась Франческа, разглядывая выкидыш моего черного чувства юмора.
— Не говорите глупостей, сеньорита. Очень симпатичная рука. Нас с ней многое объединяет, мы столько пережили вместе. Согласись, что сжечь ее после такого было бы предательством с моей стороны?
Она посмотрела на меня, как смотрят на скорбного разумом, но любимого человека.