– Нет? – удивился Саша, привыкший к моей «оригинальности» за все годы нашего знакомства. Он принялся осматривать пакет, ощупал его и даже понюхал. Там, внутри, была куча упаковочной бумаги, какие-то ленты, блестки, так что понять было невозможно. Да и в голову Сашину не пришло, что я могла пойти так далеко – до специализированного магазина. – Набор для бритья?
– Ага. И мытья, – фыркнула я, внутренне замирая от нетерпения. Вдруг Апрель ошибся и Саше не понравится? Он, конечно, и виду не подаст, но я все равно пойму. Сестра говорит, что я – неплохой физиономист, но, по правде говоря, дело не в каких-то там особых способностях. У людей почти всегда все на лице написано, и только если мы не собираемся сознательно обманываться, все можно прочитать с первого раза. К примеру, на Сережином лице всегда была такая невообразимая любовь к самому себе, что было глупо верить в его любовь к кому-то еще. Но Лизавета верит. Смотрит ему в глаза и абсолютно ничего не видит. Саша потряс пакет, но тот не издал особых звуков.
– Ты меня прямо заинтриговала.
– Я старалась, – хмуро подтвердила я.
– Там ничего ядовитого? Никакой ящерицы оттуда не выпрыгнет?
– Гарантировать не могу. – Я развела руками. – Риск – удел именинников. Ну, будешь открывать? А то вдруг там что-то испортится?
– Там еда? – оживился Саша и принялся раздирать пакет. Мое сердце чуть не остановилось, когда он доставал продолговатый конус с воланами. Он, кажется, даже побледнел. Застыл на месте, разглядывая упаковку так, словно не верил своим глазам.
– Это перьевые воланы, мне сказали, что эти – самые летучие и не рвутся быстро.
– Я знаю, что это, – оборвал меня Саша голосом, который я от него раньше не слышала. Совершенно новый тембр. – Yonex, мои любимые. Как ты узнала? Что это? О, это что, химический компресс? – Саша произнес последнее тихо, с придыханием. – Ничего себе!
– Я же говорила, что такому старичку, как ты, уже необходимо прикладывать компрессы и пчел…
– Ромашка, да ты… да ты… господи, я даже не знаю, что сказать. Ого! Это что, обмотка?
– Предполагаю, что да, хотя, хоть убей, не знаю, что именно это означает, – улыбнулась я, выдыхая с облегчением. Саше понравилось, подумала я. Но простым и нейтральным словом «понравилось» никак нельзя отразить то, что происходило в тот день у нас на двадцать шестом этаже.
– Это наматывается на ручку ракетки, чтобы не соскальзывала рука. И чтобы сделать ручку нужной толщины. И вообще, как ты узнала?
– Ну… знаешь, твоя сумка с ракетками навела меня на мысль…
– Нет! Я имею в виду – все это. Воланы – самые правильные. Компресс. Ты не представляешь, как иногда он выручает. Мало ли что может случиться… Ноги надо беречь.