Он посмотрел на ромея, и больше не увидел в его глазах силы, что могла отнять его от рода навсегда.
Посланник василевса, силенциарий Агатон вздохнул с облегчением.
— Сын кагана, послушай голос раковины, — сказал он, приложив руку лодочкой к своему уху.
Другой ромей выбрался из-за стола помочь последышу. Малой отскочил было в сторону, но все-таки утерпел и устоял на месте. Ромей повернул раковину в руках княжича и прислонил ее горлом к его уху.
Из маленькой, но непостижимой пустоты, которую можно было всю обхватить руками, доносился нестрашный шум, поначалу напомнивший ему шелест листьев в темном лесу или голос ночного дождя, обложившего все небо над северскими землями.
— Лес… — вымолвил княжич.
— Лес? — удивился ромей.
И тогда последыш услышал, что совсем не похоже на лес. Скорее уж в большом медном котле начинала закипать вода, или же в большом и старом березовом пне гудели шершни.
— Сын кагана, когда ты увидишь понтос, тогда скажешь, что там, в раковине шумят волны, — видно вспомнив и затосковав о своем далеком ирии, тихо проговорил ромей. — Тебе понравится…
Краем глаза последыш заметил, что отец пристально смотрит на чудесный кувшинчик и начинает хмуриться. Он сдвинул брови и смотрел на ромейский подарок так, как смотрел когда-то вдаль, стоя на краю обрыва или на сторожевой башне. Он даже потянулся над столом к своему сыну и раздавил десяток всадников, скакавших через стол на крохотных, как тараканы, жеребцах.
Княжич сам протянул раковину отцу — и ему вдруг сразу стало легко и совсем нестрашно стоять перед отцом и перед всеми ромеями.
Однако отец не взял раковину и даже поспешно отстранился назад.
— Твое, — глухим голосом, громом из дальней тучи, сказал он, повелительно подняв руку, измазанную раздавленными коньками и всадниками. — Владей сам.
— Каган Хорог, который твой отец, видел, как волнуется и поет великая вода. Да, маленький каган, твой отец видел великий понтос, — опять высыпал много слов со своего лица-ладони старый ромей, и каждое его слово теперь казалось последышу обкатанным, будто хлебный мякиш. — Каган Хорог желает, дабы и ты, его сын по прямой крови, увидел великие воды и великие чудеса, какие видел он сам, своими глазами. Каган выбрал тебя одного из всех, свою лучшую отрасль. Когда ты вернешься, твои братья, даже самые старшие, будут слушать твои рассказы и удивляться каждому слову.
Густые брови отца от речей ромея понеслись с запада на восток осенними облаками.
— Я расскажу Коломиру, — сказал последыш.
— Расскажешь, — покорно кивнул ромей. — Он очень удивится.