Когда боль, вспыхнувшая в груди, стала стихать, княжич приподнял голову, и увидел перед собой белую дорогу, тянувшуюся к нему с небес. По этой льняной дороге опускался вышитый на ней круг солнца.
Над княжичем стоял старый жрец Богит.
— Глас Дажьдбожий! — невольно позвал его на помощь Стимар.
— Княжич Стимар! — словно издалека, с высокой кручи, донесся до него голос волхва. — Найдешь ли силу подняться?
С великим трудом поднимая над собой небо, княжич сумел встать и распрямиться в полный рост. Земля все еще покачивалась у него под ногами, как зыбкая льдина.
Лицо волхва казалось мертвым, глаза его смотрели в темную бездну. Он медленно поднял руку, и княжич похолодел, увидев между собой и родом обережное кольцо:
— Зачем, глас Дажьбожий?
— Посмотри вокруг, княжич Стимар, — повелел Богит.
Вихрь страха разбросал всех, кто был перед вратами кремника, кто пришел встретить сына князя-воеводы с радостью и восхищением, как самого князя. Сестры, разлетевшиеся, как белые перья, скрючились на земле и от страха прятали лица в траву. Многие Туровы стояли на коленях, шептали заговоры и тоже страшились поднять глаза от земли. Сам князь-старшина стоял поодаль, сгорбясь. Он держал священный меч наперевес и изготовился защитить род от страшного пришельца.
— Они видят волкодлака, княжич Стимар, — рек старый Богит.
— Где он, глас Даждьбожий? — стуча зубами от нахлынувшего озноба, еле выговорил княжич.
— Там, где стоишь т ы, княжич Стимар, — отвечал волхв.
— Здесь стою я сам, глас Даждьбожий! — не верил княжич.
— Род видит волка, — твердо повторил жрец.
Солнце на его белых одеждах опускалось в тучу. День угасал в мутно-алых сумерках.
— Я слышу тебя, глас Даждьбожий, ты говоришь со мной, — с трудом выдавил из себя княжич не звериный хрип, а человечьи слова.
Он тщетно пытался задержать в памяти слова Богита, но они все сразу пропадали, улетая, будто ночные птицы, которых не раглядишь.
— Я вижу обоих, княжича и волкодлака, — сказал Богит и позвал: — Воин-инородец, подойди ближе.
Рядом появился бледный и растерянный Брога.
— Кого видишь ты, чужеродный? — вопросил Богит, обратив на него взгляд.
— Глас Даждьбожий, я вижу княжича Стимара, сына князя-воеводы Хорога, — хрипло отвечал слобожанин.
— Кого видишь ты? — повторил волхв свой вопрос.
— Княжича Стимара! — стоял на своем Брога.
И в третий раз вопросил его старец, и тайный побратим княжича дал тот же ответ.
— Кровь, — сказал волхв.
Он снова обратился к Стимару.
— Кровь. Тебе испортили кровь, княжич Стимар, — изрек он и только теперь опустил руку, сотворившую обережное кольцо. — Ромеи испортили тебя. Твой отец не послушал моего слова. Вот минуло девять лет. Ныне род видит волка.