– Неужели вы верите во все эти гороскопы?
– Не очень. Но Трофим действительно Козерог. Я бы сказал – царь Козерогов. Так что: будьте осторожны!
Чем больше приближался декабрь, тем сильнее нервничал Джуниор и тем нежнее он обращался со мной. Наша обоюдная закрытость удвоилась – мы оба словно надели дополнительные доспехи, а разговоры стали шедеврами конспирации из-за обилия умолчаний и недоговорок. Я часто ловила на себе напряженный взгляд Джуниора, но он тут же отворачивался. Однажды он осторожно спросил:
– Лен, а ты… – но сам себя остановил: – Да нет, ничего.
– Что ты хотел узнать?
– Да ерунда.
– О чем-то из моего прошлого? Спроси, я переживу.
– Я хотел спросить… Ты что… Ты сделала аборт?
– Конечно, нет! Я хотела этого ребенка! Он умер, не родившись.
– Боже мой… Прости меня!
– Перестань. Я смирилась.
– Ты очень его любила, да? Этого учителя?
– Сейчас уже не знаю. Тогда казалось, что безумно. Наверно, я совсем не понимаю, что такое любовь…
– Не понимаешь?! – Голос у Джуниора был какой-то странный. Он нахмурился и повторил задумчиво: – Не понимаешь…
– Мне кажется, я не создана для семейной жизни. Одиночка по натуре. Наша семья… Она ведь своеобразная: четыре поколения женщин без мужчин. У прабабки муж пропал без вести (я не стала углубляться в подробности), у бабушки – рано умер, мамин избранник был женат и не стал разводиться из-за нее. Видишь, я и не знаю, что такое нормальная семья.
– Нормальная семья! Разве они вообще бывают?!
– А почему нет?
– Лен, а больше ты не пыталась?
– Завести ребенка? С кем? Петя, ты второй мужчина в моей жизни!
– Правда?!
Он явно обрадовался и полез целоваться.
– Нет, я не понимаю, – возмущенно сказала я, отпихивая его. – Что ты обо мне вообще думал?! Кто я, по-твоему?! Шлюха, что ли?!
– Ну, Кошка! Не сердись! Ты же красавица! Разве я мог предположить, что ты ведешь такую праведную жизнь!
– А что, в досье твоего папаши моя праведная жизнь не отражена?
– Не отражена.
При упоминании об отце он сразу сник. Я прекрасно понимала, что его на самом деле интересует: способна ли я в принципе забеременеть? Родить наследника? На что он надеялся, если отец был так категорически настроен против меня? Не знаю. Я предполагала, что отец давит на Джуниора со страшной силой, но он пока держался. А я делала вид, что ничего не подозреваю. Конечно, долго так продолжаться не могло. Был самый конец ноября, когда Петя, наконец, раскололся. Мы лежали в постели, остывая после любовной баталии, когда он вздохнул и мрачно произнес:
– Отец хочет, чтобы я женился.
– Так женись! – воскликнула я. Пожалуй, слишком бодро и фальшиво. Джуниор покосился на меня и продолжил: