Стреляли ближние дозорные, которые поймали лазутчика. Тот был без сознания, лицо и нижняя часть груди в крови. Окатив парой ведер воды, привели его в чувство. Богдан подошел ближе и вместе с другими казаками наблюдал, как Богун вел допрос пленного. Пленник, особо не упрямясь, сообщил, что передовые отряды поляков находятся совсем рядом. Их задача – перехватывать группы людей, идущих на Сечь, и возвращать их назад. В случае неповиновения – уничтожать. Таким образом, полякам удалось вернуть в Крым несколько небольших отрядов татар. Правда, за это татары потребовали большую мзду – кроме денег, еще и лошадей. Случалось, в качестве платы за предательство поляки отдавали на растерзание басурманам украинские села. Сам же коронный гетман Потоцкий с основными силами карательной армии подходит к Корсуню.
* * *
Коронный гетман устал… Годы были уже не те, чтобы сутками сидеть в седле. В последнее время он больше привык к удобному креслу и перинам, набитым мягким пером. Поэтому, когда основные силы карательной экспедиции подошли к Корсуню, он отдал приказ военному гарнизону строить фортификации для длительного стояния. Не всем это понравилось. Особенно недовольны были молодые шляхтичи, которые так и рвались напоить свои сабли кровью запорожской голытьбы.
Потоцкий их понимал. С юности он обладал большой силой в руках. Наверное, именно тогда завистники и наделили его прозвищем, которое сохранилось за ним на всю жизнь, – Медвежья Лапа. Он легко гнул подковы, одной рукой удерживал за узду норовистого жеребца, саблей мог часами отбиваться от двух, а то и трех противников. И это при том, что сабля Потоцкого была сделана по специальному заказу с учетом его роста и силы. Давно уже он не вынимал ее из ножен. Даже желания такого не возникало. Это дело молодых.
Поэтому он не стал перечить своему сыну Стефану, который вызвался возглавить передовые отряды польских жовниров, и те выдвинулись по правому берегу Днепра почти до самого Запорожья. А там уже и Сечь. Старый Потоцкий был спокоен: Стефан вырос настоящим лыцарем – смелым и в то же время рассудительным и хладнокровным в бою воином. Кроме того, рядом с ним всегда находился верный слуга – подстароста Чаплинский, который сам вызвался сопровождать младшего Потоцкого. А Чаплинский – лис еще тот. Хитрый, верткий и безжалостный. Правильно говорят: нет зверя страшнее старой лисы. В общем, пусть молодые повоюют. С этими мыслями Потоцкий снова налил в кубок вина и принялся уже в который раз рассматривать по карте диспозицию своих войск.
Кроме того что Стефан Потоцкий был смел, он был еще и умен. Ему сразу стало ясно, что этот старый лис Чаплинский увязался за ним не просто так. Особенно подозрительным был его помощник, некто Мисловский. При их первой встрече юноша почувствовал на себе его пристальный взгляд. Было в этом взгляде что-то нехорошее, мутное, и Стефан старался вообще не смотреть на этого «часовщика». Юноша не мог понять, почему – «часовщик»? Мисловский был похож на кого угодно, только не на часовщика. Сходство заключалось разве что в том, что сам он напоминал сжатую до упора пружину, готовую распрямиться в любой момент. Этот Мисловский все время крутился возле Чаплинского. И только последние несколько дней его не было видно рядом со своим хозяином.