Мулла человек совершенно иного толка. Он на лету схватывает любую мысль, а его собственные суждения отличаются глубиной мышления, склонностью к анализу, выверенностью тщательно взвешенных и хорошо обдуманных выводов. «Конечно, мулла не обладает подготовкой и навыками разведки и контрразведки, продолжал рассуждать шах, Но его аналитические способности очевидны, делают ему честь и он умеет разложить по полочкам и проанализировать любую ситуацию так, как это не в состоянии сделать многие разведчики-профессионалы».
Узнай отставной генерал Элиэзер Бен-Яаков о подобных рассуждениях одного из лидеров повстанческого движения, он бы, несомненно, порадовался за своего ученика, за его безукоризненную конспирацию, великолепно отшлифованное умение перевоплотиться.
В руководстве советских войск совершенно отчетливо сознавали, что именно такие командиры, как шах Максуд, представляют в Афганистане наибольшую угрозу и потому за годы войны было предпринято не менее десятка попыток ликвидации шаха. Но все они провалились. Приходилась признать, что разведка и контрразведка Максуда всегда были на высоте. Не последнюю роль в этом сыграл и скромный, никому на советской стороне неизвестный, мулла Закир Бин Нурлан. Ему пришлось приложить немало сил и изобретательности, чтобы оставаться постоянно в тени. Он избегал штабных совещаний, а если и высказывал свое мнению, то старался это делать только с глазу на глаз с Максудом. Конечно, это было нелегко, тем более, что неожиданно у него появился явный враг — один из наиболее доверенных максудовских контрразведчиков. Наиль-эд-Дин был знатоком своего дела, его отличительными чертами к тому же являлись коварство, неверие и недоверие ко всему и всем. Поговаривали, что он рос вместе с шахом Максудом и тот доверял ему безраздельно. Наиль-эд-Дин был горазд на всякие проверки и провокации, за глаза его называли Аль Каззаб, что в переводе означает лживый, скрывающий свои мысли.
Видя, что шах внимательно прислушивается к мнению муллы, контрразведчик воспылал к Закиру лютой ненавистью, причиной которой была элементарная ревность, которую сам шах же и пробудил. А случилось это так.
На какое-то время в Панджшерском ущелье воцарилось относительное затишье. Вся мощь и сила ударов советских войск переместилось в другом направлении. Воспользовавшись этим, приближенные Максуда, в их числе и Наиль-эд-Дин, рекомендовали ему собрать полевых командиров самых крупных партизанских отрядов. Такая необходимость уже давно назрела и шах, не колеблясь, дал свое согласие.