— Любимый, прости меня, что я тебя забросила, — мы почти месяц с Гошей не разговаривали по душам, то меня днями и ночами не было дома, то его. — Я так понимаю, мне пора съезжать, — устроилась я удобнее на диване, разговор будет долгим.
— Тебе не надо съезжать, — усмехнулся Гоша, протягивая мне бокал вина.
— Я думала у вас с Энди всё серьёзно, вы захотите жить вместе, — осторожно ступаю на чужую территорию.
— Рита, я боюсь, — устроился он напротив меня в кресле.
— Ты боишься любить её или потерять её? — спросила я, точно зная природу его страха.
— Я боюсь, что она умрёт, как Маша, — Гоша закрыл глаза, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. — Маша, Маша! Маленькая, хрупкая и нежная, но со стальным стержнем внутри. За месяц лейкоз высосал из неё жизнь, но не отнял её жизнерадостности. Я почти не помню, какая она была во время болезни, я помню её такой, какая она осталась на наших совместных фотографиях.
— Любимый, Маша сгорела, как свечка от тяжёлой болезни, не оставившей ей не единого шанса. Это её судьба и только её.
— Маша была моей первой настоящей любовью, её смерть на долгое время убила и меня.
— Любимый, это было одиннадцать лет назад. Маша научила тебя любить, радоваться жизни, не отчаиваться, даже в безвыходных ситуациях. Если бы в твоей жизни не было Маши ещё не известно, каким бы человеком ты стал, и как сложилась бы твоя жизнь.
— Любимая, ты тоже очень сильно повлияла на мою жизнь, — Гоша подлил нам ещё вина, поцеловав меня в лоб.
— Как и ты на мою, — погладила я его по руке, и он вернулся в своё кресло. — Ты любишь Энди?
— Очень и она меня любит, я это чувствую. Ты была права, назвав её Ангелом. Мне иногда кажется, что она дана мне небом за долгую и верную любовь к Маше. Но потом страх парализует все мои мысли и все мои чувства и я готов отказаться от Энди, причиняя себе этим невыносимую боль.
— Тогда поздно бояться. Теперь, чтобы с ней не случилось, для тебя это будет тяжёлым ударом. Но с Ангелом ничего не случиться, она сделает тебя счастливым. Откажись от своего страха.
— Ты так думаешь? — Гоша вздохнул с облегчением, страх, который его мучил, отпускал его разум.
— Я сама недавно поняла, что напрасно страдаю, не доверяя Марку. Две недели без него заставили меня понять, что он мне жизненно необходим, как воздух. Только сейчас я поняла, что Саню никогда не любила, мне просто было с ним комфортно, а Марк моё всё.