— Оксфорд, Пенсильвания Авеню, — произнес Даниэль и посмотрел в окно на тротуар, тонущий в хлопьях снега.
«Я должен забыть тебя, Эль. Я не могу и не хочу больше о тебе помнить. Нам нельзя быть вместе… Но — если бы только я не был сыном Мив-Шер, если бы ты не была дочерью Дэвида — я клянусь, всё было бы по-другому…».
Снег таял на длинных ресницах двадцатилетнего Дани и сбегал по его лицу влажными дорожками. Даниэль рассеянно провел рукой по глазам и удивленно посмотрел на скатившиеся в его ладонь капли. «Это снег», — решил Даниэль, давным-давно забывший, как выглядят его собственные слёзы. Он снова перевёл взгляд в запотевшее окно. Перед ним проносились дома и белые улицы Лондона. Город готовился проводить старый год и встретить год новый.
Через час кэб подъехал к молчаливому, занесённому снегом дому на Пенсильвания Авеню и остановился. Щедро расплатившись с водителем, Даниэль поднялся на соседское крыльцо и позвонил в дверной звонок. Из-за двери выглянуло хорошенькое женское личико.
— А, это ты, — девушка приветливо взмахнула ресницами и распахнула двери. — Заходи, — пригласила она.
— Привет, Гвен. Спасибо, но мне нужны только ключи.
— На, вот, держи, — девушка сняла с крючка тяжёлую медную связку. — А может, ты все-таки заглянешь? Я одна, — намекнула Гвен.
— Нет, Гвен. Ещё раз спасибо, но как-нибудь в другой раз. С Рождеством тебя.
— И тебя с Рождеством, — прошептала Гвен, глядя в спину Дани.
Отперев калитку, Даниэль открыл дверь дома и переступил порог.
Не зажигая света, он сразу же прошёл на кухню, скинул пальто на кухонный стол, вытряхнул сигарету из пачки. Подтянув к себе телефон, Даниэль набрал номер деканата ЛШЭ.
— Привет, Макс, это я, — сказал он. — Приезжай в Оксфорд. Нам надо поговорить.
— Говори сейчас, — торжествующе улыбнулся Уоррен.
Трудный для Даниэля разговор закончился ровно через час.
— Макс, Эль — твоя. Я на всё согласен, если ты дашь мне слово, что Эль ни о чём не пожалеет, — потребовал он.
— Не пожалеет, Кейд. Я люблю её, — и Макс положил трубку.
Услышав короткие, звенящие гудки, Даниэль отвел трубку от уха. Очень медленно и аккуратно положил её на рычаг. И одним бешеным, страшным движением смёл телефон на пол.
А потом наступил вечер.
На столе кухни как ни в чём не бывало по-прежнему стоял телефонный аппарат (Даниэль собрал его). А сам Дани, опираясь на подоконник, глядел на занесенный снегом сад: он ожидал Макса. Наконец, к штакетнику забора подъехал старенький «даймлер». Жёлтый свет фар выхватил занесенную снегом гравиевую дорожку, и «даймлер» Уоррена остановился. «Итак, Эль выбрала Макса. Надеюсь, Макс сообразил приехать сюда за ключами один?» — Даниэль впился зубами в плоть нижней губы и почувствовал вкус крови. И тут из завьюженного автомобиля выскользнула до боли знакомая девичья фигурка.