И дальше, октябрь – на озере Комо, потрясшем своей красотой, но напугавшем нас старостью постояльцев. Мы договорились вернуться туда лет через пятьдесят.
Ноябрь – на Сейшельских островах, январь – в Аспене: я обожаю сноуборд, а Жанна… Жанна ничего не сказала, но самоотверженно отправилась вместе со мной.
Что изменилось в моей обыденной жизни с появлением Жанны? Не могу вспомнить. Не было всех этих «притираний, противостояний и обточки характеров», о которых многозначительно пишут в журналах о популярной психологии. Да, появились:
• вторая зубная щетка,
• бесчисленные баночки с косметикой,
• новые запахи,
• не моя одежда на прикроватном кресле.
А также:
• в шкафу неожиданно не стало свободных полок,
• комнаты украсились цветами и свечами,
• в отеле я прошу два ключа, хотя всегда был нужен один…
И я был счастлив от этого! Мне казалось, что всё это было здесь всегда. Мне ни секунды не пришлось привыкать к новому человеку. Мы не ссорились и не ругались ни единого дня и не старались подстроиться друг под друга.
В мою жизнь вошел мой человек, моя Жанна, которая раскрасила мои монохромные будни, сделала их солнечными и не однообразными, как будто мы всегда были вместе, просто не были знакомы до поры. Благодаря ей я наконец стал собой. Она открыла меня настоящего под тысячами слоев наносного. И это тоже произошло как-то невзначай и само собой.
Эти два беззаботных года, которые отвела нам судьба, мы провели вдвоем. Рядом или даже на горизонте не было никого: ни родителей, ни подруг, только мы. Да, я знал, что у нее есть мама и папа, только до болезни мы и знакомы-то не были. Конечно, знал о существовании друзей, приятелей Жанны, но только по обрывкам ее фраз. С кем-то мы даже встречались время от времени. Я знакомил ее и со своими друзьями. Но все же мы были одни, не впуская никого в нашу тихую и счастливую жизнь и никак ее не афишируя.
Если нам и было суждено так недолго быть вместе, мы воспользовались этим временем сполна. Нам удалось уместить в эти два счастливых года столько впечатлений, сколько у иных не накапливается за десятилетия. И все равно это ничтожно мало. Но думал ли я об этом, летя на доске по знаменитой снежной пудре Аспена? Конечно нет.
Ежедневно обещая выйти на склон, Жанна так и не приблизилась к подъемнику. Зима была ей не по душе. Потерпев несколько дней холод и необъятные горные дали, которые так восхищают чокнутых горнолыжников и меня вместе с ними, Жанна улетела в Майами:
– Я буду ждать тебя. Прилетай ко мне в лето поскорее, пожалуйста, – сказала она в холодном аэропорту.