Константин связывает меня с Инной – мамой его жены Анастасии, жизнь которой трагически оборвал тот же самый рак, что диагностирован Жанне. Константин и Инна. Спасибо, что вы не оставили нас в беде.
По телефону Инна безошибочно перечисляет препараты, которыми пичкают Жанну. Для человека, ставшего свидетелем подобной болезни, достаточно одного взгляда на фотографию. Инна настаивает, чтобы мы связались с госпиталем, в котором проходила лечение ее дочь. Возможно, у Жанны есть шанс на спасение. Есть новый прогрессивный препарат. Только госпиталь этот не в Нью-Йорке, где мы находимся, а на противоположном побережье страны, в Лос-Анджелесе. Cedars-Sinai, «Синайские кедры». «Срочно свяжитесь с Юлией Любимовой, научным сотрудником клиники, она всё объяснит». Я аккуратно заношу в телефонную книжку телефон Юлии и, откровенно говоря, боюсь звонить. Ведь здесь, в Нью-Йорке, куда мы попали с таким трудом, в клинике с мировым именем для нас есть план, в который мы так верим. Стоит ли теперь что-то менять?
Клиника Sloan Kettering, как и многие здания в Нью-Йорке, мало заметна со стороны. Неброская вывеска, отливающая серебром на холодном январском солнце, окна в пол, автоматически раздвигающиеся входные двери. Единственная примета – кресла-каталки у входа. Каждого гостя приветствует улыбчивый человек. Сложно сказать, кто он: администратор, работник службы информации, быть может, даже бывший пациент или просто портье. Отличает его главное – он встречает каждого улыбкой. Многих помнит по именам, готов любезно подсказать, на какой этаж подняться или во сколько прибудет рейсовый автобус клиники, который развозит всех желающих пациентов по домам. Здороваясь, он произносит очень простые слова: «Вы хорошо выглядите сегодня», «Хорошее утро, не правда ли?», «Рад вас видеть». Они будто выдергивают из оков леденящего страха болезни, из одиночества, из вакуума. Улыбка этого человека будто дает заверение, что всё поправимо, вы пришли по нужному адресу, здесь помогут. Казалось бы, такая мелочь – улыбка и приветливое «здравствуйте».
Нам на пятый этаж. Большой больничный лифт больше напоминает грузовой кузов – настолько он велик и вместителен. Наполовину заполнен пациентами в колясках. Тут, среди «своих», мы точно не белые вороны. На этаже нас встречает деловитая девушка. Улыбается. «Ваше имя? Фамилия доктора? Вот номер вашей очереди. Присядьте где вам будет удобно. Вас вызовут». В очереди нет приоритета – сиди и жди, пока не пригласят. Иногда пять минут, а иногда и час. Помещение для ожидания большое, есть кресла и даже диваны. Некоторые ожидают стоя, многие сидят, кто-то, обессилев, лежит, подложив под голову куртку. Болезнь уравняла всех в правах, уничтожив понятие статуса и даже тяжести состояния. Все равны. И не важно, идешь на поправку или тебя колотит припадок. Все одинаково терпеливо ждут, когда пригласят в кабинет.