Регалии: отлично выбрит он,
Темляк – на шпаге, всё – по циркуляру,
Лишь – панталон забыл надеть он пару!».
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА:
«И надо же случиться на беду,
Что он тогда лишь свой заметил промах,
Как уж вошёл. «Ну, – думает, – уйду!».
Не тут-то было! Уж давно в хоромах
Народу тьма; стоит он на виду,
В почётном месте; множество знакомых
Его увидеть могут на пути…
«Нет, – он решил, – нет, мне нельзя уйти!..»
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА:
«…А вот я лучше что-нибудь придвину
И скрою тем досадный мой изъян;
Пусть верхнюю лишь видят половину,
За нижнюю ж ответит мне Иван!».
И вот бочком прокрался он к камину
И спрятался по пояс за экран.
«Эх, – думает, – недурно ведь, канальство!
Теперь пусть входит высшее
начальство!..».
В глубине сцены загорается свеча. Она стоит около кровати, на которой спит Попов. Шинели медленно оборачиваются и смотрят на спящего. Потом на цыпочках подходят к кровати. Дылда берёт Попова за плечо. Попов просыпается и, недоумённо оглядываясь, садится на кровати.
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: А мы – к Вам, Тит Евсеич…
Протягивает руку для поцелуя. Попов выпрастывает руку из-под одеяла, но в последний момент она отдергивает руку и переходит на официальный тон.
Попов, Тит Евсеевич?
Попов кивает.
Я спрашиваю: Попов, Тит Евсеевич?
ПОПОВ: Да.
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Советник?
ПОПОВ: Да.
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА (читает):
«И надо же случиться на беду,
Что он тогда лишь свой заметил промах,
Как уж вошёл. “Ну, – думает, – уйду!”
Не тут-то было…».
ШИНЕЛЬ-ЖЕНЩИНА: Не тут-то было…
ШИНЕЛЬ-ДЫЛДА: Пожалте бриться!
Дылда сдёргивает с Попова одеяло. Оказывается, что Попов – в штанах. Он сам удивлён этим обстоятельством. Шинели иронически хмыкают.
Попов встаёт и идёт, Шинели – следом. По дороге Женщина гасит свечу. Кровать отъезжает в глубину сцены. Выдвигается стол, за который садится Шинель-коротышка (он – уже без шинели, в гимнастёрке). По мере этих перемещений на сцене становится всё светлее. Попов садится перед Коротышкой. Дылда и Женщина отходят.
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Ваша фамилия – Попов, если не ошибаюсь?
ПОПОВ: Попов.
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Тит Евсеич, если не ошибаюсь?
ПОПОВ: Тит Евсеич.
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Советник Попов, Тит Евсеич. Не ошибаюсь?
ПОПОВ: Советник.
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Видите: мы редко ошибаемся.
ПОПОВ: Простите?
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Ну что вы, что вы… Мы ещё не начали, а вы уже: «простите»… Помилуйте – за что?
ПОПОВ: Я имел в виду…
ШИНЕЛЬ-КОРОТЫШКА: Давайте не будем опережать события. Достанем бумажку, ручечку…
(Ничего доставать не надо: бумага и ручка – перед ним)
И, не торопясь, разберёмся. Бывает, знаете ли: всё выяснится, и мы – мы сами! – просим прощения. Так что не надо спешить. Чего-чего, а времени у нас с вами…