Большую часть утра потратил он на то, чтобы добраться до своей цели: до двери. Встав, наконец, перед нею, он чуть передохнул, глотнул воды из своей фляги, утер рукой губы и улыбнулся.
Затем уселся он, прислонившись спиной к двери, и перекусил. Покончив с этим, собрал листья, в которые была завернута снедь, и бросил их вниз через край площадки. Долго смотрел он, как планируют они, падая вниз, как относят их то туда, то сюда воздушные потоки, пока, наконец, не исчезли они из вида. Тогда он достал трубку и закурил.
Отдохнув, он встал и вновь повернулся лицом к двери.
Рука его легко легла на плату замка и медленно пустилась в ритуальный танец. Когда он в последний раз нажал на пластину и отнял руку, изнутри, из самой толщи двери донесся одинокий музыкальный звук.
Тогда он схватился за кольцо и с силой потянул его на себя, мышцы у него на плечах вздулись и напряглись. Дверь подалась, сначала медленно, потом быстрее. Он отступил в сторону с ее дороги, и она распахнулась настежь, уходя за край площадки.
Изнутри к двери было прикреплено второе кольцо, точная копия первого. Он поймал его, когда дверь проходила мимо, и всем своим весом повис на ней, изо всех сил упираясь ногами в землю, чтобы не дать уйти тяжеленной створке за пределы его досягаемости.
Волна теплого воздуха накатилась из отверстия у него за спиной.
Он потянул дверь на место и, запалив один из связки принесенных с собой факелов, закрыл ее за собою. Вперед, по коридору отправился он, и коридор этот потихоньку начал расширяться.
Пол резко пошел под уклон, и через сотню шагов где-то далеко вверху исчез из виду потолок.
А через две сотни шагов он уже стоял на краю колодца.
Теперь со всех сторон его окружала безбрежная, непроглядная чернота, разрываемая лишь огнем его факела. Стены исчезли, только позади и справа от него проглядывала еще последняя из них. В нескольких шагах перед ним исчезал и пол.
За его кромкой лежало нечто, напоминающее бездонную дыру. Разглядеть ее он не мог, но знал, что контур ее не слишком отличается от окружности и что чем глубже, тем больше становился ее радиус.
Он спускался по тропинке, что вилась спиралью, прижимаясь к стене колодца, и все время ощущал напор поднимающегося из глубины теплого воздуха. Искусственной была эта тропа, это чувствовалось, несмотря на ее крутизну. Была она узкой и опасной; во многих местах пересекали ее трещины, а местами загромождали каменные обломки. Но ее неизменный, поворачивающий направо уклон выявлял план и цель в ее существовании.
Осторожно спускался он по этой тропе. Слева от него была стена. Справа — ничего.