17 ноября 2002 года
Вскоре после шести вечера я остановилась у платного телефона на шоссе, чтобы позвонить домой. Имя, вытатуированное на моей забинтованной груди, горело как сотня пчелиных укусов. Я спешила вернуться в Новый Ханаан, надеясь опередить снегопад, о котором предупреждали ведущие по радио. Они сообщали о снежном буране, который начался в южном Вермонте и продвигался на север. Ночь обещала большое ненастье. Прогнозы напомнили мне слова Элли о том, что люди винят Картофельную Девочку даже в плохой погоде. Может быть, на нас надвигался снежный шторм по имени Дел?
— Привет, Рейвен. Звоню просто для проверки. Я еду домой.
— Кейт! Хорошо, что ты позвонила. У нас был несчастный случай.
— Мама?
— Нет-нет, не Джин. Она проснулась вскоре после твоего отъезда и весь день рисовала в своей студии. Больше никаких косметических ремонтов. Она ведет себя очень спокойно. Это Ник. Он разбил свой грузовичок во второй половине дня, почти сразу же после того, как ты уехала. Прямо у водопада.
Я вспомнила голоса в полицейском сканере Джима.
— Господи, он в порядке? — Я затаила дыхание, опасаясь худшего.
— Это был скверный инцидент, но, думаю, с ним все будет нормально. Он сломал лодыжку. Его собираются отпустить из больницы. Он звонил каждые двадцать минут и спрашивал, не вернулась ли ты. Эти постоянные звонки доводили меня до безумия. Он надеялся, что ты заберешь его. Говорил, что ему нужно встретиться с тобой. — Ее голос при этих словах стал ребячески язвительным.
— Ладно, если ты еще какое-то время сможешь побыть с моей матерью, я заеду в больницу и заберу его.
— Хорошо, Кейт. Я все еще дожидаюсь Опал. Она уехала на велосипеде как раз перед тем, как я пришла посидеть с Джин. Собиралась встретиться со мной здесь и поужинать, я сделала рататуй. Мы оставим немного для тебя и Ника.
Медсестра из отделения скорой помощи обсудила со мной состояние Ника. Она сообщила, что не исключает сотрясения мозга, и выдала мне список симптомов, которые могут об этом свидетельствовать. Когда она узнала, что я профессиональная медсестра, ей стало заметно легче.
— Тогда вы знаете, что он нуждается в ночном наблюдении.
— Он может остаться со мной и моей матерью. Мы позаботимся о нем.
Она отвела меня в палату травматологии № 3, где Ник лежал на каталке. Его левая лодыжка была загипсована, порезанное лицо распухло. Ему сделали семь стежков над левым глазом и еще два на мочке левого уха. Увидев меня, он улыбнулся:
— Привет тебе, Пустынная Роза. Я выгляжу хуже, чем есть на самом деле. Но чувствую я себя неплохо.