Опасность! Где-то в его словах таилась ловушка. Но где?
Директор не судит состязания, это делают гейши-наставницы. И у него нет власти приказать им судить нечестно. Почему же он тогда так уверен, что Мия проиграет? Она и вправду хороша в танцах, одна из лучших среди майко…
— Подумай, — все с той же улыбкой добавил господин Такухати, — сколько у меня возможностей испортить жизнь строптивой лучшей ученице, чтобы научить ее послушанию и скромности.
— Я согласна на пари, господин Такухати. Прошу, разрешите мне удалиться. Я должна подготовиться к состязанию.
Он выпустил ее волосы.
— Иди.
Только покинув комнату, Мия позволила себе бессильно сползти по стене. Ноги не держали, руки тряслись при одном воспоминании о случившемся.
Зачем она это сделала? Зачем согласилась на безумное пари?
Она вздохнула и начала медленно собирать волосы, чтобы уложить их заново в узел.
Теперь она не вправе проиграть!
С солнечными лучами во двор пришло тепло. Туман еще стоял над сопками, стелился меж сосен, но здание школы, низкое и приземистое, с чуть загнутыми вверх краями крыши, уже прогрелось. Солнечный свет рябил, отражался от водной глади маленького пруда с лотосами. Если бы не порывы пронзительного зимнего ветра, можно было бы поверить, что пришла весна. Но рано, пока рано.
Солнце гладило крыши маленьких домиков, где ночевали и жили наставницы и ученицы.
Мия медленно обула сандалии-гэта и вышла из здания. Прочие ученицы вместе с наставницами сейчас завтракали в столовой, но ей после разговора с директором кусок не лез в горло и не хотелось слушать чью-то веселую болтовню.
Нужно собраться! Первый урок — каллиграфия. Если у нее будут так дрожать руки, это сразу заметят.
Тихий клекот со стороны обычно пустующего загона для скотины заставил ее вздрогнуть. Птица фэнхун!
Фэнхуны вили гнезда в жерлах вулканов и питались живым пламенем, не давая силе земли вырваться на поверхность и уничтожить все живое. Наверное, Акио Такухати действительно могучий маг, если сумел укротить фэнхуна.
Волшебный летун сидел за оградой. Со сложенными крыльями он казался не таким уж большим — два дзё[Японская мера длины. Одно дзё равняется примерно трем метрам.] в длину. Пламя в его груди едва тлело.
Мия подошла ближе, рассматривая чудо-птицу. Кожистая пленка века чуть дрогнула, птица повернула голову и уставилась на Мию в упор.
«Чего ты хочешь?» — эта мысль не принадлежала Мие. Она была чужой, сказанной гортанным резким голосом. Только голос этот звучал у Мии в голове.
— Кто здесь? — Мия вздрогнула и оглянулась, но двор был пуст. Никого, кроме нее и птицы.