От ее вида Мию продрал мороз по коже. Она была похожа на привидение-юрэй, неупокоенный дух, одержимый жаждой мести. Бледно-желтое кимоно без пояса висело на майко бесформенной тряпкой. Бурые пятна крови на рукавах только добавляли жути. Распущенные черные волосы полностью прикрывали лицо. С каким-то потусторонним ужасом Мия заметила на затылке Кумико несколько глубоких залысин.
— Подойди, — приказал Такухати. Кумико всхлипнула, но послушалась.
Медленными шажками она приблизилась к директору и встала рядом с ним.
— Покажи лицо.
Она отчаянно замотала головой и снова всхлипнула.
— Откинь. Волосы. Быстро! — Рычащему приказу в голосе директора невозможно было противостоять. Кумико подняла руки, чтобы откинуть волосы.
Единый вздох ужаса и отвращения пронесся над толпой во дворе. Уродливые красные пятна, похожие на струпья, покрывавшие еще недавно миловидное лицо девушки, складывались в иероглиф «вор».
Кумико залилась слезами и бессильно уронила руки. Из разжатой ладони выпали серебряные шпильки кандзаси.
— Можно?
— Входи, лучшая ученица.
Он стоял у раскрытого окна и ловил ладонью дождевые капли. Где-то в небесах сердито рычал и ворочался небесный дракон. В комнате пахло свежестью. Ветер ворвался в оконный проем, взметнул под потолок и разнес по комнате листы рисовой бумаги. Тревожно зазвенели подвешенные у окна колокольчики.
— Дверь закрой. Сквозит.
Мия спешно задвинула створку и бросилась собирать разлетевшиеся бумаги.
— Оставь, — скомандовал Такухати. — Иди сюда.
Она подошла и встала рядом с ним. Гроза была уже на исходе, с неба не лило, а лишь изредка капало. Крупные серые капли падали совсем близко, и Мия подавила неуместное желание высунуться и подставить лицо дождю.
— Зима, — со странным смешком сказал генерал. — Это у вас называют зимой. Скажи, лучшая ученица, ты хоть раз видела снег?
Мия кивнула. Она видела снег. В горах, например.
— У нас, на Эссо, зимой каждый день снег. Заваливает двери, и крестьянам приходится выбираться через крышу, чтобы покинуть дом. Снег тает, потом опять замерзает и превращается в лед. Синий лед.
— Почему синий? — шепотом спросила Мия. — Лед же обычно белый.
Странное настроение Такухати и неуместная откровенность испугали ее.
Он не ответил. Стоял и смотрел в окно. Туда, где покатые спины гор терялись в тяжелых тучах. Глаза самурая светились огнем. Синим, как лед, о котором он только что вспоминал.
— Собери бумаги, — скомандовал он так резко, словно устыдился своей внезапной откровенности.
Мия бросилась выполнять приказ с тайным облегчением. Среди чистых листов бумаги ей попалось несколько исписанных. Глаза выхватили случайную фразу: «Даймё совсем плох. Боюсь, что он не доживет до ханами».