Но на меня уже летел черный клубок шерсти, Армон обернулся в прыжке. Я свалился под стол, прополз под ним и выкатился с другой стороны. Оборотень зарычал, запрыгнув на столешницу, разнося посуду ударом когтистой лапы. Подавальщица, еще минуту назад раздающая напарнику призывные улыбки, теперь визжала, прячась под стойкой. Немногочисленные посетители прижались к стенам, забыв о кушанье, хозяин метнулся за вилами.
— О, богиня! Армон! — воскликнул Одри, появляясь в дверях и обозревая картину.
Я поднялся и стряхнул ладони, освобождаясь от остатков силы. Стянул с чужого стола кубок с вином, хлебнул одобрительно. Правда, не забывая наблюдать, как меняется обличие напарника и вместо черного зверя проявляется мужик. Голый, понятно. Подавальщица заткнулась и рассматривала оборотня с интересом. Мальчишка-служка незаметно пополз к валяющемуся на полу кошелю оборотня, что вывалился из разорванных штанов.
Одри залилась краской, Армон, прищурившись, уставился на меня. Потом посмотрел в окошко, он как раз находился там, где я сидел. И с того места отлично видно подходящих к таверне посетителей… И оскалился. Я же рассмеялся, понимая, что он догадался.
— Я это запомню, — пообещал напарник.
— Запиши лучше, — хмыкнул я и кивнул хозяину заведения. — Эй, Шуар, у тебя найдутся штаны для моего не в меру ретивого друга?
— Так не в первой, Лекс. Найду. Только с вас опять двойная оплата, — отозвался, усмехаясь, трактирщик и потопал на второй этаж, в комнаты.
— Сегодня угощает Армон, — я плюхнулся на лавку, выбрал из кучи с кашей шкварку и отправил ее в рот. Потом подумал и загреб ладонью перловку — не пропадать же добру! А то, что завтрак слегка раскидан по столешнице — так я не привередливый.
Одри наградила меня презрительным взглядом, смахнула с лавки крошки и осколки битой посуды и осторожно села напротив.
— Сорока принесла весть, что вы здесь, — начала она, провожая взглядом задницу Армона, который отправился за трактирщиком наверх.
Я зачерпнул еще каши. Одри снова окатила меня ледяным презрением.
— Платочка не найдется? — хмыкнул я, стряхивая с пальцев жирную крупу. Честно, ужасно хотелось вымыть руки, но ради отвращения во взгляде Одри я готов был и потерпеть. Скривившись, как на кислое, она достала надушенный кусочек батиста с монограммой, протянула, и я тщательно, с удовольствием протер им стол.
— Ты… Ты что делаешь? — девчонка так опешила, что даже заикаться начала. С трудом удержал на лице серьезную мину, ну как вот с ними общаться? Наи-и-ивные…
— А ты предпочитаешь, чтобы на столе был свинарник? Фу, а выглядишь приличной девушкой. Ну, когда не являешься ко мне с интересными предложениями. — Окинул ее взглядом. — Ну и когда одета. — Она открыла рот, собираясь что-то сказать, побледнела и закрыла. Я довольно хмыкнул. — Что, не убирать? Ну как скажешь.