причиненный его собственным отцом. А затем я подумала о Дине, который стоял в саду
рядом со мной. Его светлые волосы спадали на лицо. Дин был для меня тем, кем Кейн был
для моей матери. Как и Кейн, Дин много лет строго контролировал свои эмоции. Он
годами верил, что внутри него живёт что-то темное и извращенное. Он верил, что, если он
не будет осторожен, однажды он станет своим отцом.
Все мы по-своему возвращали себе отнятый жизнью контроль. Слоан — числами.
Лия — скрывая настоящую себя под слоями лжи. Майкл намеренно провоцировал гнев, а
не ждал, пока кто-то сорвется. Дин, как мог, контролировал свои эмоции.
А я использовала свои знания о людях, как оправдание того, чтобы не позволять им
узнать себя.
Стать частью программы «Естественных», означало отдать часть этого контроля.
Столько лет ты была для меня всем. Теперь я говорила не с Кейном. Я говорила со
своей матерью. Ты не позволяла мне видеться с семьей моего отца. Ты сделала меня
центром своего мира, а себя — центром моего.
Я обвила шею Дина руками и почувствовала его размеренный пульс. Он провёл
кончиками пальцев по моей челюсти. Я прижала свои губы к его губам и позволила им
раскрыться. Я ощутила его на вкус. Я хотела и чувствовала его. И я вспомнила:
Мама целует Кейна…
Первый день в школе…
Я разукрашиваю в закусочной Ри…
Мэлоди в саду.
— Что такое, трусишка? — на голове Мэлоди красуются хвостики. Её коленки в
ссадинах, а руки упираются в бока. — Это просто сад ядов! — она опускается на
корточки у одного из растений. — Если не зайдешь, я съем это листик. Я съем его прямо
сейчас и умру!
— Нет, не съешь, — говорю я и делаю шаг в её сторону. Она срывает лист с
куста и открывает рот.
— Прекратите валять там дурака!
Я оборачиваюсь. За нами стоит старик. Он выглядит сердитым и грубым, и на
нём рубашка с длинным рукавом, хоть сейчас и лето. На его коже змеятся неровные
белые и уродливые розовые линии.
Шрамы.
— Сколько вам лет? — настойчиво спрашивает мужчина. Я осознаю, что он
носит длинные рукава, потому что эти шрамы — не единственные.
— Мне семь, — отвечает Мэлоди, останавливаясь рядом со мной. — Но Кэсси
только шесть.
Воспоминание переменяется, и внезапно я бегу домой. Я бегу…
Ночь. Я в постели. Я слышу тяжелый удар. Приглушенные голоса.
Что-то не так. Я знаю это, и я думаю о старике в саду. Он разозлился на нас с
Мэлоди. Возможно, он здесь. Возможно, он зол. Возможно, он съест меня прямо сейчас.