мельком взглянула на отца Майкла. Через несколько секунд Тэтчер отправился налить
своему деловому партнеру выпить.
— Что ты видишь? — спросила я у Майкла.
— На лице Рэми? Беспокойство. Немного блефа, немного страха, немного
справедливого негодования. Никакой вины.
Я задумалась о том, многие ли родители чувствовали бы вину, узнай они о том, что
их дочь отсутствовала почти неделю, прежде чем кто-нибудь это заметил.
— Селин независимая, — сказала агентам Элиз Делакруа, когда в руке её мужа
оказалась выпивка. Она была элегантной афроамериканкой, высокой и грациозной, как и
её дочь. Её плечи всегда были расправлены. — Пылкая, но рассеянная. С характером, как и
её отец, и моей напористостью, хоть её она старается скрывать.
Я обратила внимание на то, что женщина упомянула характер своего мужа перед
ФБР. Ты должна знать, что в таких делах всегда подозревают родителей. Либо тебе
нечего скрывать, либо ты не против подставить своего мужа.
— Элиз всегда всё контролирует, — сказал мне Майкл. — Своего мужа, свои
эмоции, семейную репутацию. Селин — это единственное, над чем у неё нет контроля.
— Она скучает по дочери? — не отрывая взгляда от экрана, спросил Дин.
Довольно долго Майкл молча наблюдал за Элиз Делакруа. Тон её голоса не
изменился. Черты её лица не дрогнули.
Майклу удалось ответить на вопрос Дина.
— Она сломлена. В ужасе. Чувствует свою вину и отвращение — к себе и своему
мужу.
— К Селин? — негромко спросила я.
Майкл не ответил.
На экране агент Бриггс занялся установлением временных рамок, а я постаралась
поставить себя на место Селин. Она росла с отцом, отвечавшим на вопросы о своей
дочери словами, что о ней нечего рассказывать, и матерью, первым делом решившей
упомянуть её характер и напористость.
Независимая, — подумала я. — Пылкая. Упрямая. В фотографиях Селин я видела
призрак Элиз. Чистые цвета, без принтов. Ты рисуешь так, словно танцуешь, словно
дерешься — и смотришь в камеру так, словно знаешь тайны всего мира.
На заднем плане видео Тэтчер Таунсенд приготовил ещё два напитка: для себя и
для Элиз. Я впервые задумалась о том, куда подевалась мать Майкла. Затем я подумала о
том, почему Рэми и Элиз решили пообщаться с ФБР в доме Таунсендов.
— Что чувствует твой отец? — я ненавидела себя за этот вопрос, но понимала, что
мы должны относиться к этому делу, как к любому другому.
Майкл принялся изучать лицо своего отца. Тэтчер держал в руках стакан бурбона
со льдом, но не пил его. Всего через несколько секунд Майкл уже писал сообщение агенту