— Возможно, если бы вы сказали, что вам нужно, я мог бы предоставить вам свои
услуги.
— Кстати об услугах, — Майкл отставил свой стакан. — Какие услуги тебе
предоставляла Селин?
— Прошу прощения? — Тэтчеру удалось прозвучать одновременно удивленным и
оскорбленным. — Что ты пытаешься сказать, Майкл? Хоть иногда мы и расходимся во
мнениях, ты не можешь верить, что я причастен к исчезновению Селин.
— Ты всегда любил говорить мне о том, во что я могу или не могу поверить, —
мягко произнёс Майкл. — Разве я могу поверить, что ты специально столкнул меня с
лестницы или намеренно сломал мне руку или нарочно удерживал меня под водой в
ванной. За кого я тебя принимал?
Тэтчер не отреагировал на обвинения Майкла, словно он их и не слышал.
— Ты правда думаешь, что я убил Селин? Что я похитил её? Что я мог навредить
этой девочке?
Мне хотелось ему верить, хоть я и знала, что он способен на насилие. Такую власть
имел над людьми Тэтчер Таунсенд. Настолько убедительными были эмоции на его лице и
его голос.
— Ты так думаешь, Майкл? — надавил Тэтчер. — Думаешь, что я как-то
причастен к исчезновению Селин?
— Я думаю, что ты с ней спал.
Тэтчер открыл было рот, чтобы ответить, но Майкл продолжил.
— Думаю, тебе надоело с ней спать. Думаю, в день её исчезновения ты нанёс её
визит. Думаю, ты угрожал ей. Скажи, что я неправ.
— Ты неправ, — не помедлив ни на миг, произнёс Тэтчер. Я взглянула на Лию, но
она ничем не показала, что он врал.
Майкл сделал ещё один шаг вперед. Хоть я и не видела на лице Тэтчера Таунсенда
злости, что-то подсказывало мне, что Майкл её видел. Он наблюдал за тем, как нарастает
ярость его отца. Тэтчер злился на обвинения, на то, что их озвучивал его собственный сын
и на то, что Майкл вынес ссор из избы перед чужими, очерняя имя Таунсендов.
— Только не говори, что твоя честность и ранг не позволяют тебе спасть с дочерью
твоего партнера, — Майкл всегда реагировал на ярость одинаково. Он подбрасывал в
огонь хворост.
Тэтчер Таунсенд считал себя основателем династии, ни в чём не уступающим ни
одному человеку. Он хотел, чтобы таким его видели. И Майкл прекрасно знал, чем он
заплатит за то, что рушит созданную им иллюзию.
— Можно забрать мальчика из трущоб, — небрежно сказал он своему отцу, — но
нельзя забрать трущобы из мужчины.
Предупреждения не последовало, как и намека на лице Тэтчера. Он не сжал кулаки.
Не произнёс ни звука. Но в один миг Майкл стоял перед своим отцом, а в следующий я