В принципе, это во многом соответствовало моей истинной индивидуальности. Мне не нужно было притворяться, играть или что-то придумывать. КГБ точно подобрал мне сценарий.
На корабле я стал кандидатом в КПСС, честно говоря, особенно об этом не заботясь. Инициатива, вероятно, исходила от замполита, пожелавшего таким образом подчеркнуть мои заслуги фоторепортера и составителя флотской газеты. Это не было никаким выражением «преданности коммунистическим идеям», а скорее прагматическим желанием облегчить себе существование во время службы.
Никто не подвиг меня к шпионажу. На меня не оказывали давления и не шантажировали. Меня не пытались купить за деньги. С моей стороны, я был движим юношеской тягой к приключениям и обыкновенным расчетом. Любовь к приключениям была моим вторым я. Расчет выстроился из моего намерения жить рискованно в роли разведчика-нелегала на Западе и дополнялся моим желанием вырваться из монотонности советской жизни, увидеть мир и узнать что-то новое. Игра стоила свеч.
«День добрый. Меня зовут Сэм. Зовите меня просто Сэм. Вместе мы проведем какое-то время».
Невысокий, слегка сгорбленный мужчина в шляпе и плаще, не похожий на обычного чиновника, пришел ко мне на квартиру и, сняв пальто, с чувством хозяина пригласил меня присесть напротив него. Его рукопожатие было еле заметным, глаза — холодными, он представился по-деловому, без эмоций. Мы говорили только о том, что его истинно интересовало.
Шифры и информационная связь ВМС. Я был рад содействовать, но у меня не было таких данных. По роду службы я был знаком с организацией артиллерийской пальбы. Но шифры … я убеждал его, что их я не знаю и что мы теряем время.
Но Сэм был неумолим: «Все равно вы что-то вспомните».
«Как мне вспомнить то, чего я не знаю, и не видел?»
«Вы ошибаетесь, господин Туманов. Что-то вам известно. Например, имя и звание вашего шифровальщика».
Я усиленно копался в памяти. «Нет, помню только, что он …»
«Укажите на эсминце расположение его каюты. Скажите, как часто он направлялся к командиру с шифрами? Отлично. А говорите, что ничего не знаете. Вы очень много знаете, господин Туманов. Поэтому встречаться нам, думаю, придется еще ни раз».
… В те годы беженцы из СССР и других стран Восточной Европы проходили доскональную проверку в западно-немецком лагере для беженцев Цирндорф. Но я оказался в американском лагере военной контрразведки Камп Кинг вблизи Франкфурта. С одной стороны, это было удачей, так как американцы предлагали комфортабельные условия своим людям и даже выплачивали еженедельное немалое «пособие». Зато проверка здесь была строже. Во Франкфурте меня полгода «разбирали по частям». Сэм, о котором я позднее узнал, что он «большой зверь из Лэнгли», слыл инквизитором. Параллельно с этой проверкой мне предстоял раздражающий отчет о нашем присутствии в Средиземном море и о службе в ВМС.