«Но ведь меня совсем не нанимали на работу в Ливии…»
«Не парься, это абсолютная формальность. У тебя сразу появится новый статус. Подписывайся здесь, и сразу будешь в двухкомнатной квартире. Смелей, Олег».
… Чуть позднее, празднуя новоселье в уютной квартире на Терезиенштрассе, я перешел в категорию «мулатов», вооружившись кредитом в 2000 марок, чтобы соответствующим образом обставить новое жилье. Урсула помогала мне. В этой квартире я провел около полутора лет. Незадолго до знаменательных событий в Чехословакии мне предложили квартиру в новостройке на Электраштрассе, 13. Это уже была по-настоящему квартира люкс! Уютная, светлая и современно обставленная.
Приблизительно в это же время наше радиостанция поменяла свое адрес, перебравшись в новое здание на Арабеллаштрассе. Первоначально здесь предполагался гражданский госпиталь, но городские власти не смогли оплатить здание. Так что американцы приобрели эту недвижимость, объединив под одной крышей «Радио Свобода» и «Радио Свободная Европа». В руководстве нашего радио также произошли значительные перемены. Бахраха отправили в Париж, назначив директором филиала радио во Франции, а Перуанский перенял его ставку в Мюнхене. Занятно, что это перемещение только усилило прежде существовавшую конкуренцию между нашим отделом, отвечавшим за новости и комментарии в первый получас передачи, и русской редакцией, составлявшей передачи по культуре, науке, истории и спорту для второго получаса. Конкуренты считали нас журналистами второго класса, «бедными репортерами», в то время как себя оценивали высококлассными профессионалами.
В это время директор русской редакции Витольд Ризер обратил на меня внимание и решил переманить к себе. Сначала он предложил руководству РС отправить меня вместе с опытным корреспондентом Александром Михельсоном в Лондон, Париж и Цюрих, чтобы мы подготовили там передачи о типичных европейцах.
«Туманову, наконец, следует увидеть мир», — настаивал Ризер. — Кроме Германии, он ничего не знает». Этой логике нечего было противопоставить. Почувствовав себе конкурента, Перуанский, тем не менее, скрипя зубами, подписал мою двухнедельную командировку.
Мне поручили в этой служебной командировке в первую очередь собирать опыт. Полагалось везде таскать за Михельсоном его тяжелый магнитофон, помогать брать интервью и практиковаться в журналистике. Что я самоотверженно выполнял. Я был под впечатлением от достопримечательностей Лондона, бульваров Парижа и с умилением созерцал горный ландшафт Швейцарии. Это была великолепная поездка. Несмотря на то, что Перуанский ревновал меня и за мою работу в русской редакции после моего возвращения считал меня предателем.