Слова хозяина немного рассеивают мрачное настроение.
- Знает кошка, чье мясо съела...
- Михновец объективную причину найдет. Скажет - отражал блокаду...
- Он теперь и в ус не дует: гебитскомиссара взорвал в собственном кабинете...
На сосне треснул сучок, рыжей молнией шмыгнула в зеленый шатер белка.
- Свеженина побежала...
- Стреляй! Будет бабе воротник. После войны пальто сошьет. Только целься в глаз, чтоб шкурку не повредить.
- Я вчера видел двух коз, - сообщает говорливый Гаркуша. - А на той неделе - кабана. Прет из тростников, как танк. Щетина на хребте - торчком.
- Чего удивительного. Дичь расплодилась!
Гаркуша, кажется, забыл даже, для чего собрались. Начинает целую историю:
- Когда бьются люди, плодится зверье. И в ту войну так было. Я пастушком был, помню. В наш лес повадился медведь. Задрал двух коров. Батька меня целый месяц лупцевал...
Обычная крестьянская хитрость. Если что не ладится - плети невесть что.
В лесу тем временем слышится выстрел. Глухое это тонет в сосняке.
- Едут!
- Михновец без музыки не может!
- Оповещает, чтоб встречали карету...
Гаркуша встает из-за стола, припадая на левую ногу, идет на поляну. С просеки выезжают трое всадников. Привязывают коней, идут к строениям. Михновца среди них нет.
Глядя себе под ноги, докладывает комиссар, совсем молодой еще, розовощекий хлопец:
- Михновец заболел, приехать не может.
Командиры опускают глаза. На несколько минут устанавливается неловкое молчание. Как нож, резанули Бондаря слова, брошенные в напряженной тишине командиром отряда Лежнавцом:
- Давайте начинать. Прилетит из Москвы начальство, разберется. Кто что заработал, тот свое получит.
О назначении нового секретаря обкома Бондарь догадывается, хотя точных сведений нет. О высоком начальнике можно предполагать только по грузам, прибывающим на партизанский аэродром. В большем, чем раньше, количестве привозят их девушки-летчицы. Они же пустили слух, что партизанский командир сидит в штабе авиационного полка, ускоряя переброску автоматов, тола, припасов.
Бондарь начинает совещание. Текущие вопросы решаются легко. Даже распределение бригад, отрядов по сельсоветам, чтобы посильно для жителей вести продовольственные заготовки, проходит спокойно. Сыр-бор разгорается из-за боеприпасов.
- Бондарь, дурную практику кончай! Своих горбылевцев только любишь!
- Почему им толу триста килограммов, а нам только сто?
- За два месяца бригада получила четыре автомата! Другим дали по десять...
- При Лавриновиче такой несправедливости не было!..
Кричат Деруга, Последович, Сосновский, Млышевский - все без исключения командиры бригад и отрядов, которые начали действовать с сорок первого года. Снова подает голос Лежнавец: